Три дороги на двоих
Шрифт:
— Но он что-то скрывает?
Вот так. Старки тут «развлекаются», а мне за них выкручиваться! Однако желание честно ей выложить всё как есть, приходится задавить.
— Он тебе расскажет, когда придёт время, — говорю осторожно. Представляю, что со мной сделает Борис, не дай бог я проговорюсь! Если и не убьёт, то на Землю больше не отпустит. Точно.
— А ты это знаешь! — удивлённо ахает подружка, вскидывая на меня голубые глаза. — Рони, скажи! — впивается пальцами в мою руку.
— Аля, не могу! — Я удручённо качаю головой. — Прости! Роман всё тебе объяснит сам, как только поймёт, что это необходимо
Говорю и сама не верю. Ох, как я надеюсь, что она не испугается правды и примет старка таким, какой он есть. Если тот расскажет, конечно, кто он...
— Если проблема только в этом, — продолжаю тихо, — то ты зря себя накручиваешь. Роман — замечательный парень. И ты в этом убедишься, как только перестанешь его дразнить, — коварно добавляю. Нужно же спровоцировать на откровенность.
— Я не специально, — вдруг наполняются слезами голубые глаза. — Иногда мне хочется, чтобы это наваждение поскорей закончилось! Потому что видеть его рядом, чувствовать его желание, становится выше моих сил. А потом, когда он послушно отдаляется, вдруг начинает казаться, что если я его потеряю, то сойду с ума. Вот что мне делать? — плачет девушка, утыкаясь лицом мне в коленки. — Игрушкой для него я быть не хочу.
Давлюсь воздухом. Игрушкой. Да. Помню. Я тоже не хотела.
Зато теперь ситуация ясна. Девочка влюбилась, а моральные принципы не позволяют прыгнуть в постель. Молодец. С уважением смотрю на всхлипывающую Алю и глажу по волосам. И что мне ей сказать? Нравственность — вещь замечательная, только старкам такие категории не слишком понятны. По крайней мере, когда я оказалась на «Треоне», Бориса это не беспокоило совершенно. Да и на Земле тоже. Сомневаюсь, что Роман в чем-то отличается.
Даже то, что Борис на мне женился, ещё ничего не означает. Он, конечно, признался в своих чувствах, но вот причин поступка, так и не объяснил. Старк женится, потому что девушка ему нужна? Бред! В конце концов, раз уж жить без меня не может, увёз бы на свой корабль, запер там, и всего делов. Ан нет. Нужно ему было что-то иное, раз уж такое закрутил. Основание должно быть. Веское!
Впрочем, о своих проблемах я подумаю позже. А вот что же посоветовать Алине? Ох, ну почему нельзя ей всё рассказать! Хотя...
— Аль, — привлекаю внимание, почувствовав, что она начинает успокаиваться. — Я уж не знаю, поможет ли тебе это, но...
И принимаюсь рассказывать о том, как познакомилась с Борисом, как упорно считала его наглым и бесцеремонным типом, как злилась, как сама не поняла, что влюбилась, как встретила его с моей однокурсницей...
— …видишь, как сильно всё может не соответствовать нашему восприятию? Я думала об одном, а вышло совершенно по-другому. Может, тебе стоит немного уступить? Я не говорю о том, чтобы сразу и во всём, — быстро добавляю, увидев, как протестующе дёргается Аля, — но дай и ему, и себе возможность почувствовать и осознать, чего конкретно он от тебя хочет — просто физической близости или чего-то иного.
За время моего повествования Алина не проронила ни слова, только глаза удивлённо расширялись периодически. Она уже давно забралась с ногами на своё кресло и теперь задумчиво гладит ладонью подлокотник.
— Рони, — вскидывает вдруг на меня свои серо-голубые глаза, — а Роман, он кто?
Ой! Я снова давлюсь воздухом.
— В смысле?
— По профессии, — непонимающе смотрит Аля.
Что? Опять?!
— Он обеспечивает безопасность и работает с моим мужем, — говорю осторожно.
— А Борис?
Ну-у-у-у...
— Капитан исследовательского корабля.
— Ого! — округляет глаза девушка. — Так вот почему Роман, — она вдруг светлеет лицом, — в такой хорошей физической форме и так быстро и чётко на всё реагирует!
Киваю. Слава богу, обошлось. Вроде как я даже ни в чём и не соврала...
Смотрю на телевизор. О! Как-то я удачно канал выбрала. Прибавляю звук.
«А мы его поближе пододвинем», — с энтузиазмом выдаёт Труфальдино из Бергамо, перемещая воображаемые блюда.
Люблю я этот фильм. Да и Алине, похоже, он тоже нравится, так что оставшееся время просто сидим, наслаждаясь комедией. Уже к финалу вспоминаем, что было у нас что-то вкусное и, выцарапав из морозилки пару упаковок мороженого, с энтузиазмом его поедаем.
Вот и ещё один потребитель этого десерта пополнил мои ряды!
— Уй, убери, — стонет девушка, когда фильм сменяется каким-то избитым реалити-шоу, и просит: — Попробуй ещё чего-нибудь нормальное найти.
Не фанатка, это здорово.
Ещё раз прохожусь по каналам. Нет, это безобразие какое-то — около сорока, а смотреть нечего.
— Давай спорт хотя бы, — решает Аля.
Смотрим лыжную эстафету, но наших спортсменов там нет, болеть не за кого, и поэтому соревнование не увлекает. В итоге принимаемся болтать о какой-то ерунде, учёбе, родителях, любимых продуктах, книгах, музыке.
А у нас, оказывается, очень много общего. Удивляюсь даже. Всё больше и больше нравится мне эта девочка. Открытая, непосредственная и очень естественная. Общение с ней постепенно перестаёт меня напрягать. Да и она, кажется, начинает чувствовать себя свободнее. Неужели мы с ней подружимся?
— Вы ещё не спите? — раздаётся от дверей удивлённый голос.
Капитально присыпанный снегом в комнату заглядывает Борис. Хлопаю глазами — где это он столько на себя нацеплять ухитрился?
— С ума сошёл? — возмущаюсь, поняв, что сейчас нам грозит вселенский потоп. — Раздевайся, быстро!
Вскакиваю, заталкиваю его обратно в прихожую и помогаю стянуть верхнюю одежду, пока снег не растаял. Утаскиваю вещи в ванну, встряхиваю и перекидываю через сушилку. Возвращаюсь и понимаю, что Алина проделала ту же операцию с курткой и брюками Романа. Замечательно.
— Ужинать будете? Или сделать чай? — подозрительно кошусь на побелевшие щёки мужа. — Замёрзли? — на всякий случай беру его за руку. Холодная. Н-да, приятного мало. Я только головой качаю. Вот где их носило?
— Всё будем, — с энтузиазмом отвечают мне.
Алина, не дожидаясь просьбы, уходит на кухню.
— Вы где так? — выдавливаю из себя.
— В горах, — посмеиваются скрытные субъекты.
Вместо того, чтобы рассердиться, начинаю тихо радоваться, что нас с собой не потащили. Уж не знаю, что там было, но такого я бы не пережила. Точно. Ну а поскольку слов у меня нет, иду помогать Алине накрывать на стол. Мы же тоже ещё не ели, заболтались совсем.