Три дороги на двоих
Шрифт:
Неизменный Макс перехватывает нас на пол-пути к «вершине», то есть месту старта, и в сотый раз монотонно проговаривает технику безопасности. Понять его можно, разумеется, но... бесит!
— Давайте то, что учили вчера, — дождавшись, когда мы пристегнём доски, командует местный тиран.
Переглядываемся с Алей и осторожненько встаём в стойку. Навернуться не хочется. В темпе вальса, поминутно тормозя и взвизгивая, вспоминаем, как нужно «шевелить копытами», и сползаем вниз по склону.
А наших «партнёров» рядом как-то не наблюдается. Оглядываюсь подозрительно. Сидят
— Алин, — окликаю девушку, снимая доску, когда мы «доползаем» до финиша. — Ты как, совсем плохо?
— Да нет, — пожимает плечами. — Страшно немного, а так — вполне.
— Видела? — киваю наверх, где две маленькие фигурки встают на ноги.
— Ага, — подтверждает сердито. — Думала, со смеху лопнут. Они всегда такие?
— По-разному, — отвечаю уклончиво. Не могу же я ей всё выложить. — Но в целом, они ничего. Тебе так не кажется?
Ответить она не успевает, потому что два новоявленных супермена начинают спуск. Думаете, они это делают традиционно и спокойно? Щас. Летят так, что только снег из-под досок. Да ещё и с прокрутками какими-то или поворотами в прыжках. Я таких манёвров даже не знаю.
Ё-моё! У меня слов нет. Да им обоим прямая дорога в олимпийский резерв. Резерв? О чём это я? Какой такой резерв? Первую тройку! Ой, мамочки! Я же так инфаркт получу. Вон, даже Макс рот открыл.
Так и стоим, как соляные столбы, пока наша парочка не оказывается в зоне контакта третьего рода.
— Чего застыли? — переглядываются братья и командуют: — Марш наверх!
Очуметь!
Одолев треть подъёма, я вдруг ловлю себя на мысли, что совершенно напрасно осторожничаю. Мало того, что от этого чувствую себя менее уверенно, так ещё и удовольствия никакого. Борису весело? Значит, и мне должно быть не хуже!
С этой радужной идеей, накрепко поселившейся в моей дурной головушке, креплю доску, встаю и, развернувшись на девяносто градусов, с криком «Йез!», уношусь вниз по склону, оставляя Бориса за спиной. Вот только триумф мой длится не долго. Уж не знаю, какому сугробу сказать спасибо, только равномерная траектория движения вдруг превращается в крайне замысловатую. Короче, уже лечу фейсом вперёд. Чудом вспоминаю, что нужно сжать пальцы в кулаки и прижать руки к туловищу. Невероятно, но ухитряюсь при падении на бок задрать ноги вверх. Инерцией меня переворачивает на другой бок и возвращает в вертикальное положение. Ох, Максик, ты прелесть предусмотрительная! Я тебя расцелую, если живой донизу доеду! Впрочем, нет, не буду я инструктора лобызать, а то его Борис придушит! Качусь дальше, как ни в чём не бывало. Наконец добравшись до конца склона, плюхаюсь на по... мягкое место.
Сижу, выравнивая дыхание и дожидаясь, пока организм переработает избыток адреналина. Приятного мало. Зато теперь я знаю, что такое COOL!
— Ты в порядке? Не испугалась? — Ощутимо присыпав меня снегом из-под доски, материализуется и усаживается рядом Борис.
— Да нормально всё! — Я стираю со щитка налипшие комки.
Смотрю, а он уже и крепления отстегивает.
— Хватит? Или ещё? — интересуется.
— Ещё! — воодушевляюсь я. Всё. Понесло!
— Пошли тогда.
Сильным движением муж отталкивается от снежного покрытия, встаёт на ноги и вздёргивает меня следом. Подхватывает обе доски и направляется к подъёму.
На краю склона проверяет прочность фиксаторов и с некоторым сомнением отпускает меня в свободный полёт.
Уклон вроде и небольшой, но скорость всё равно развивается приличная. Потому и эйфория от ощущения свободного скольжения непередаваемая. Но заканчивается предсказуемо. Шлемом в сугробе. Из которого меня довольно быстро выдёргивают.
— Вероника! Может, достаточно падений? — цепко держит меня за плечи Борис. Визор поднят, взгляд беспокойный. — Равновесие держи! Пятки контролируй! И колени не разгибай!
— Ага, — киваю я. — Щас. Только обратно залезу.
Ещё пяток подобных спусков, и я выматываюсь изрядно. Сижу на скамейке у ограждения с выката и в себя прихожу. В голове что-то ощутимо шумит, в висках пульсирует и воздуха катастрофически не хватает.
Алина, относительно успешно скатившись в очередной раз, устало плюхается рядом.
— Я пас! — резюмирует своё состояние.
— Аналогично, — подтверждаю я.
Минуты три сидим молча. Отдыхаем. Наблюдаем, как вторая половина нашего квартета неутомимо покоряет трассу, выкатывается на плоскость и вновь штурмует подъём. К нам мужчины не заворачивают. О, неужели Борис решил создать мне условия для беседы? Умно.
— Рони, — неожиданно сама начинает разговор Аля. Накопилось, видимо. — А они действительно братья?
— Да, — киваю. — Кажется, двоюродные, — решаю, что только так можно объяснить их явную непохожесть.
— Оу, — задумывается девушка.
Вот чувствую же, что ей самой хочется выговориться, а осторожничает. Ладно, попробуем подтолкнуть, но сильно форсировать не будем.
— Ты Роману очень нравишься — Снимаю изрядно надоевший шлем.
Вместо того, чтобы улыбнуться, почувствовать себя богиней, ну и всё прочее в том же духе, Алина становится ужасно грустной.
— Аль, — беру её за руку и заглядываю в глаза, — ты чего? Он тебе совсем не нравится?
— Нравится, — едва слышу тихий ответ. Девушка непередаваемо тоскливо смотрит в сторону объекта нашего разговора и отводит взгляд.
У меня глаза на лоб вылезти готовы. Вот пристрелите меня, но так убито об этом говорить?! Если только... Меня осеняет:
— Ты что, в него влюбилась! По-настоящему! — ахаю.
Алина вздрагивает всем телом, выдёргивает руку и возмущённо зыркает на меня.
— Нет!
Ну да, ну да. Когда «нет», так не реагируют.
— Ты зря переживаешь. — Я пожимаю плечами и киваю наверх: — Им я не скажу.
— Не скажешь? — недоумённо хлопает ресницами. — Почему? Борис же твой муж.
— И что? — усмехаюсь. — Или жёны мужьям обязаны выкладывать все секреты? В конце концов, а на что тогда женская солидарность?
Алина снова молчит, привыкает к новому видению ситуации, наверное. А может, просто решает, можно ли мне доверять.
— Девушки скучают? — откуда-то сверху раздаётся смешливый мужской голос.