Три дракона Амели
Шрифт:
Амели вдруг стало холодно — девушка на портрете была бледной и грустной.
За спиной раздалось деликатное покашливание. С противоположного конца галереи поклонилась им Ирэн.
— Если ваши милости желают мыться, только скажите — я принесу теплой воды. Амели тут же отошла от портрета.
— А где вы моетесь и как?
В карих глазах горничной мелькнуло недоумение — должно быть, благородным дамам не пристало интересоваться такими бытовыми подробностями.
Ванная оказалась обычной комнатой, посреди которой стояла большая деревянная кадка. Интересно, сколько ведер требовалось
К их приходу кадка была наполнена водой наполовину. Рядом, на табурете стоял кувшин с горячей водой.
Они вполне могли помыться самостоятельно, но шокировать Ирэн еще и этим они не решились. Валери уже настолько смирилась с присутствием горничной, что безропотно позволила себя раздеть.
Искупалась подруга быстро, и тоже уже раздетая Амели с удовольствием погрузилась в чуть остывшую воду. Конечно, можно было потребовать воду сменить, но заставлять слуг снова таскать с кухни воду было бы жестоко. Ирэн подлила в кадку горячей воды, и Амели с наслаждением зажмурилась. Думала ли она когда-нибудь, что такая допотопная ванна может доставить столько удовольствия?
Перед обедом им принесли другие платья — с еще большим количеством кружев. Интересно, сколько ткани идет на каждое?
Графиня тоже переоделась. На шее у нее появилось красивое колье с изумрудами, а на запястье — такой же изумрудный браслет.
— После обеда я пришлю вам драгоценности, которые вы должны будете носить, когда в замке появятся гости. Боюсь, будет трудно объяснить, если у нашей кузины не будет хотя бы скромного гарнитура.
— Гости? — переспросила Валери. — Я думала, чем меньше народа знает о нашем пребывании здесь, тем лучше.
Хозяйка кивнула:
— Это так. Мой брат специально уехал в Париж, чтобы избежать необходимости принимать гостей. Но обстоятельства складываются таким образом, что он скоро снова будет здесь, и не один, а с весьма важными персонами. Он сопровождает его королевское высочество герцога Анжуйского, который направляется в Испанию. Боюсь, в нашем замке остановится вся многочисленная свита герцога.
В голосе ее прозвучала не гордость за оказанную честь, а что-то похожее на сожаление. Должно быть, она представила, сколько провизии поглотят эти прожорливые придворные.
— Может быть, они остановятся в Тулузе? — желая подбодрить хозяйку, предположила Валери.
Графиня усмехнулась:
— О, и в Тулузе тоже.
На обед был подан молочный суп из тыквы, угорь в винном соусе и телячья печень под маринадом. Стол не был заставлен и наполовину. Судя по всему, в замке жили в достатке, но без показной роскоши. Кажется, хозяйка тоже думала именно об этом.
— Боюсь, придется закупить мидий и креветок — говорят, его высочество любит морепродукты.
От невеселых раздумий на лбу графини появились морщины, и она сразу стала выглядеть чуть старше.
— Наверно, это большая честь — входить в свиту наследника престола? — Амели плохо знала устройство королевского двора тех времен, но дружеское расположение высокопоставленных персон всегда давало некие бонусы. — Когда герцог станет королем Франции, ваш брат сможет получить хорошую должность.
Она сначала сказала, а только потом подумала, что, возможно, отпрыскам благородных семейств вообще не требовалось занимать какие-то должности.
Но графиня ее мысль поняла.
— Нет, дорогая, наследником престола является не герцог Анжуйский, а его отец Людовик Великий Дофин. К тому же, у него есть старший брат, герцог Бургундский. Поговаривают, есть надежда, что он может стать королем Испании, но, думается, это только разговоры. Вряд ли император Леопольд позволит кому-то из Бурбонов взойти на испанский престол.
От обилия имен и титулов у Амели заболела голова, но все-таки в школе она не зря учила историю.
— Ваше сиятельство говорит о Филиппе Анжуйском, внуке Людовика Четырнадцатого? — уточнила она.
Графиня кивнула.
— Тогда могу заверить вас, что вы ошибаетесь. Он станет испанским королем Филиппом Пятым и будет править несколько десятков лет.
Валери подавала ей знаки, призывая замолчать. Она уже нарушила один из пунктов договоренности — не рассказывать ничего о будущем. Но графиня не рассердилась. Напротив, она слушала с большим интересом. Наверно, знание таких вот тайн было немаловажным в придворной борьбе.
— Ну, что же, — задумчиво сказала хозяйка, убедившись, что никто из стоявших в стороне слуг не слышит их разговор, — придется послать в Тулузу эконома и велеть ему не скупиться при закупке провианта. Негоже кормить его высочество блюдами, не соответствующими его будущему титулу. Мадам Камбер говорила, что в том времени, откуда вы прибыли, во Франции уже не будет королей, — в голосе ее прозвучал почти ужас. — Нет-нет, я не стану ни о чем вас расспрашивать, как бы мне ни хотелось. Меня беспокоит другое — вы, должно быть, вовсе не знакомы с придворным этикетом. А в присутствии принца королевской крови вы должны вести себя подобающе. Мне придется заняться вашим обучением.
Амели и Валери переглянулись — не каждый день выпадает пообщаться с человеком, который вот-вот станет королем.
возможность
Глава 13. Кое-что о графах
Лошадь у нее была быстрая, но послушная. Было просто восхитительно скакать на ней по лугам, заросшим зеленой травой и яркими цветами, и по узким горным дорогам, и по брусчатым мостовым самой деревни. И наслаждаться чистым воздухом и игривым ветром. И везде отыскивать что-то знакомое с детства. Домики с черепичными крышами — почти новые, с еще не поросшими травой каменными стенами. И все тот же могучий мост над рекой Ло.
Сначала графиня отпускала ее неохотно — боялась, что она может упасть с лошади или заблудиться. Несколько первых прогулок они даже совершили вдвоем. Но Луиза не любила ездить верхом, и убедившись, что Амели достаточно уверенно сидит в седле, она уже предпочитала оставаться дома.
Дамское седло было ужасно неудобным, и Амели не раз порывалась попросить конюха заменить его на мужское, но все же пришла к выводу, что шокировать таким образом жителей деревни пока не стоит. В Эстене ее считали кузиной графини. Ее вежливо приветствовали — мужчины останавливались и снимали шляпы, женщины делали книксен.