Три горы над Славутичем
Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
В мире есть города, в истории которых отразились судьбы целых народов и государств. Одно из почетнейших мест среди них принадлежит Киеву, по праву названному летописцами «матерью городам русским». Киев стоял у истоков восточнославянской государственности, на протяжении многих веков являлся столицей огромного и могущественного государства Киевской Руси, сыграл решающую роль в сложении единой древнерусской народности, ставшей колыбелью трех братских народов — русского, украинского и белорусского.
Киевский летописец Нестор, приступая к написанию своего знаменитого труда — «Повести временных лет», одну из главных задач видел в выяснении вопросов «откуда есть пошла Руская
Свидетельством этому является и повесть Бориса Хотимского «Три горы над Славутичем», посвященная далеким временам основания Киева.
То было время так называемой «военной демократии», когда на смену отживающему первобытнообщинному строю приходил новый строй — феодальный. Общество становилось классовым, ослабевала роль народных собраний и усиливалась власть князей, которые поначалу были выборными военными предводителями — лишь со временем начали образовываться наследственные княжеские династии. Родоначальником первой из них был Полянский князь Кий. Академик Б. А. Рыбаков пишет о нем: «Перед нами древний предшественник Святослава, «великий князь»… деятельность которого простиралась до берегов Дуная, а дипломатические связи — до Царьгорода».
Работы советских ученых, основанные на новейших данных археологии и сопоставлении древнейших письменных свидетельств, позволяют предположить, что деятельность князя Кия приходится на конец пятого — начало шестого веков. Не исключено, что это было время византийских императоров Анастасия I или Юстиниана I. Многими чертами последнего наделен император в повести «Три горы над Славутичем».
Разумеется, роль князей и царей в истории не должна заслонять роли народа. И в повести Бориса Хотимского мы встречаем немало замечательных представителей народа — это Брячислав, перевозчик Кий и другие.
Вместе с тем, в ту пору князья и бояре еще не были так отдалены от своего народа, как позднее, ибо процесс классового расслоения общества только начинался. Кроме того, мы по сей день с уважением вспоминаем исторические заслуги перед народом таких древнерусских князей, как, скажем, Ярослав Мудрый, Даниил Галицкий, Александр Невский, Дмитрий Донской… Именно таким — выходцем из народа и героем своего народа — изображает автор повести князя Кия, не идеализируя его и не отказывая ему в дани уважения.
Книга Бориса Хотимского посвящена чрезвычайно важной исторической теме происхождения древнейшего славянского города над Днепром. Сюжет повести строится на достижениях советской науки в этом вопросе, на летописном источнике — рассказе Нестора о князе Кие и его братьях. Здесь изображены и картины жизни древнего Киева. Верно показана и роль Киева в истории восточных славян: он был тем центром, который регулировал расселение славян и, в частности, их продвижение на юг.
В повести в полном соответствии с исторической правдой освещается история восточных славян в тесной взаимосвязи с историей Византии.
Славяно-византийские взаимоотношения той норы были необычайно сложны. Частые военные столкновения сменялись периодами мирного затишья.
Византия принимала на службу славянских воинов. Истории известны факты визита киевских князей в Константинополь. Об одном из них — визите князя Кия — и рассказывается в книге. При этом правильно отображено различие интересов сторон.
Видя в славянах грозную силу, византийская дипломатия пыталась расколоть их единство. Такой раскол, имевший место во времена Кия, показан в повести.
Конечно, в истории древнего Киева еще много неясного. Но ведь на то и существуют историки, археологи, чтобы раскрывать тайны прошлого. Иногда нужны усилия многих поколений исследователей, чтобы восстановить лишь некоторые звенья в цепи событий давно ушедших веков. Но как же быть писателю, дерзнувшему отобразить «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»? Перед ним задача не из легких. Такой писатель сродни историку-исследователю. Как и тот, он должен овладеть всей суммой знаний об интересующем ею времени, попытаться проникнуть в суть исторических явлений. Но у писателя есть и преимущество: там, где недостаточно исторических фактов, он смело прибегает к художественному домыслу. И чем в большей гармонии находятся эти две грани писательского мастерства — владение правдой фактов и правдой художественного домысла, — тем большим будет приближение к истине.
Думается, что Борису Хотимскому это удалось.
ТРИ ГОРЫ НАД СЛАВУТИЧЕМ
И были три брата: один по имени Кий, другой Щек и третий — Хорив, а сестра их была Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне называется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по нему Хоривицей. И построили городок во имя старшего своего брата, и назвали его Киев…
Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Однако если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду. А между тем Кий этот княжил в роде своем, и ходил он к царю, — не знаем только, к какому царю, но только знаем, что великие почести воздал ему, как говорят, тот царь, при котором он приходил. Когда же он возвращался, пришел он на Дунай, и облюбовал место, срубил небольшой город, и хотел обосноваться в нем со своим родом, но не дали ему близживущие. Так и доныне называют придунайские жители городище то — Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер…
И по смерти братьев этих потомство их стало держать княжение у полян…
1
РАБ
Облака-лебеди плыли не спеша по высокой голубизне, белое и голубое отражалось в неторопливых водах широкого Истра.
На побитую копытами траву упало коричневое, будто из обожженной глины, тело сраженного Раба. Кровь потекла по плечам обгоняющими друг дружку яркими струйками…
Он не родился рабом. На далекой отсюда своей земле он знал свободу. А что такое свобода? Богатство? Нет. Можно быть рабом своего богатства. Так что же это — свобода? Не знать удержу своим прихотям? Нет. Можно быть рабом своих прихотей. Быть свободным — значит, быть самому себе хозяином, хорошим хозяином, бережливым и щедрым, добрым и строгим. Таким он был когда-то на своей земле, далеко отсюда…
Они с незапамятных времен пасли низкорослый скот в невысоких горах. И — чего не натворишь, покуда молод! — там, в горных пещерах, собирал он друзей, таких же молодых и независимых, и жили они, как братья, деля меж собой поровну вино и хлеб, одежду и оружие. Готовились подняться — в который раз! — против Второго Рима, восточного.
Как поднимались когда-то их прадеды против Рима Первого, западного. Сколько их было, таких восстаний, и все — тщетно… Тщетно ли? Кто знает, не восставали бы предки поколение за поколением — сбереглась бы у потомков непримиримость к какой бы то ни было несправедливости? Нет, ничем не истребить ее теперь, эту непримиримость, унаследованную от славных прадедов! Она может затаиться, выждать, долго и терпеливо ждать своего часа, но рано или поздно она проявится — не у отцов и сыновей, так у внуков и правнуков… И вот снова проявилась. И снова — тщетно. Пленным повстанцам даровали жизнь, но отняли свободу — сделали рабами. Восточному Риму нужны были рабы…