Три горы над Славутичем
Шрифт:
Ладно, решил Рекс. Отправлю ту рабыню вместе с прочими к Горам. Жене в подарок. А кого родит рабыня, тот пускай станет подарком будущему сыну, который все же должен успеть народиться к возвращению своего отца…
Он повернул коня, чтобы поскакать вослед сыну, сказать о своем новом решении, пока тот и впрямь не утопил полонянку в Истре. Но, повернув коня, увидел такое… Ошеломленный, Рекс замер на миг, рванул себя в отчаянии за свисающий сивый ус и что есть духу помчался к возам, где спали у затухших костров его поляне. Успеть бы…
Закрывая собой половину окоема и неотвратимо приближаясь, разворачивалась тяжелая ромейская конница. Судя по всему, она только что перешла Истр выше по течению. На сей раз предстояла встреча
Уходить! Немедля уходить… Поздно, не успеть! Что же делать? Бросить полон и добычу? Воротиться ни с чем?
По всему левому берегу началась суматоха. Славины, анты, все метались в великом беспорядке, не слыша и не слушая вожаков. Кто дрался с соседом из-за добычи, кто ловил ошалелого коня. Проскакал тяжело храпящий конь под двумя всадниками — один вцепился в другого. Далеко ли так ускачут?..
Дружно, не теряя порядка, уходила на резвых конях многочисленная дружина бесстрашных россичей, обитающих на полдень от Полянских Гор, где в Днепр впадает речка Рось. Уходили, кое-как собравшись, дружины прочих антских и славинских племен — каждая своим путем, со своим вожаком, сама по себе. Не было единого войска — пропадала зря великая сила…
А ромейская конница неотвратимо приближалась.
Рекс — с помощью сына и своего брата Идара, бывалого вояки, — насилу пробудил и собрал полян. Согнали в кучу немногий полон. Угнанный скот удержать не сумели — быки, овцы, козы разбежались с ревом и блеяньем, усугубляя общую сумятицу. Челны спускать на воду не стали, так и оставили на прибрежном песке. Придется уходить верхоконно, степями.
— Уводите всех к Горам! — крикнул Рекс, обращаясь к Идару и Кию. — И полон уводите. Поторапливайтесь, еще можно успеть! А я задержу ромеев.
— Я с тобой…
— Ты опять?! Идар, уводи его! Скорее, не теряйте часу!
— Отец!..
— Делай, как велю!!!
Идар схватил рыжую кобылу племянника за узду, рванул — и оба поскакали рядом, увлекая за собой остальных.
Окруженные взбудораженными всадниками, торопились без дороги тряские возы, груженные небогатой поклажей и ранеными. На возах же угоняли полонянок с чадами, а мужской полон принуждали бежать своим ходом. Идар скакал последним, подгоняя замыкающих, то и дело оглядываясь.
Впереди их ждал знакомый, но нелегкий путь через ковыльную степь — до первых перелесков, за которыми — Днепр и Горы. И — еще в степи — не одна стычка с остатками бродячих гуннов, от которых отбивались, окружив полон и раненых уставленными впритык возами.
Позади, на берегу Истра, Полянский вожак Рекс, вместе с немногими старыми и верными дружинниками, принимал свой последний бой.
3
СХОДКА
Шумели ветры в пожелтевших и облетающих кронах вековых дубов и лип по краям свободной от деревьев Лысой горы. Где-то через яр с ручьем, за еще одной горой, невидимые и неслышные отсюда, шумели неизбывные воды Днепра. А здесь, на Майдане, под неусыпным надзором страшных личин вырезанных из дерева богов, шумели поляне. Множество мужей — представителей родов Полянских — собралось сюда на сходку.
На краю Майдана, под великим дубом с усохшей вершиной, восседали на покрытых иноземными коврами скамьях сивоусые старейшины. Поближе к ним расположились бывалые вожаки дружин, богатые гости, главари наибольших родов. В толпе, окруженной — для порядка — угрюмыми копейщиками, стояли с непокрытыми головами кметы старшей дружины, отцы семейств — ремесленники и смерды, пахари и пастухи с поля, бортники и дровосеки из леса, рыбаки и звероловы
Среди множества антских племен, занимавших тогда равнины Восточной Европы, поляне имели землю наименьшую, но силу наибольшую. Ибо владели Горами над Днепром, где земля — щедрейшая, будь то лесс на высотах или чернозем в долинах; где ясных дней в году — в самый раз, ни лишнего дождя, ни засухи; где ни один иноземный гость мимо не пройдет и ни один иноземный недруг своего не достигнет. На Подоле под высотами находился погост — так называлось в ту пору торговое место, куда сходились со своими товарами гости со всех сторон: с полуночи и с полудня, с восхода и заката. Сюда же приходили торговать и поляне. А ежели кто-либо стремился навсегда уйти от суровых лесных зим вниз по Днепру, подальше, к теплу и плодородным землям степей и берегов Понта Евксинского, то ему также не миновать было Гор и уплаты мыта за прохождение мимо. Во множестве пещер на Горах и в начинавшихся как раз отсюда дремучих лесах можно было надежно упрятать собранные впрок сокровища. Нет, что и говорить, лучшего места, чем Горы над Днепром, не найти. Вот почему кто волей, а кто и неволей с силой полянской принужден был считаться. И когда собирались охочие дружины антских племен, нередко — в сговоре с живущими на закатной стороне братьями своими славинами, чтобы потормошить богатые ромейские земли, на которых в незапамятное время и те и другие обитали, но были вытеснены оттуда древними римлянами, — то в таких походах именно Полянские вожаки, все чаще называемые князьями, вели за собой решающую силу, приводили наибольший полон, пригоняли наилучших коней и скот, добывали больше золота, серебра, ценных каменьев и всяческого оружия.
Так и на сей раз — воротилась дружина полянская из похода не с пустыми руками, но и не сказать, чтобы с великой добычей. А главное — без вожака: оставили его кости на дальних берегах Истра непогребенными. Да и не его одного…
Остатки дружины с невеликим полоном и малой добычей привели к родным Горам брат павшего вожака Идар и юный Кий — теперь уже не единственный сын: жена Рекса только на днях родила мальчика — назвали Щеком. Жаль, не довелось отцу полюбоваться своим беззубым крикуном…
Вот и собрали старейшины сходку, чтобы решить судьбу тех, кто, хотя вожака не сберег, все же не дал пропасть дружине в чужой стороне, привел оставшихся к Горам с каким ни есть полоном, с какой ни есть добычей.
Перед сходкой старейшины долго приносили жертвы богам: тут же при Майдане было капище — выложенный камнем круг, над которым высились деревянные боги. Кололи быков и баранов, резали петухов. Поляне терпеливо ждали, когда кончится жертвоприношение и начнется сходка.
День был ясный, но не жаркий, позади остался страдный вересень, еще не близко было до Коляды — веселого снежного праздника. Потому многие поверх светлых домотканых сорочек, расшитых черно-красными и желто-синими узорами, накинули одежду потеплее, большею частью из овчины. Все рослые, плечистые, чубы и кудри, усы и бороды — у кого темные, у кого светлые, чаще — русые разных оттенков, а у иных и вовсе побелевшие. Глаза тоже всякие, немало серых и карих, встречаются и лазоревые, но все сурово-усмешливые, однако не злые. Когда племя знает свою силу, в нем хотя случаются гнев и ярость, но злобы не бывает. А гнев и злоба — не одно и то же. Бывает злой гнев, но бывает ведь и гневное добро…