Три грани мизерикорда
Шрифт:
– Не стоит складывать все яйца в одну корзину. Вдруг да понадобится второй борт? – завершил майор инструктаж и до самой орбиты Триангла напялил на голову коннект-шлем.
С кем он общался, что искал и нашёл ли, командир не говорил, а экипаж предпочёл прикрутить любопытство. Платина отсыпался, Агата же закопалась в путеводители. Туризм – предложенная Дмитрием официальная причина посещения планеты – легенда слабенькая, хотя для обывателей сойдёт. Но даже такая легенда требует хоть какого-то обеспечения. И посещая планету «с туристическими целями», не худо бы представлять, чем, собственно, собрался любоваться.
Если уж говорить о любовании, Агата с огромным интересом поглядела бы на то, во что превратилась Волга. Что-то там наворотили за год захватчики? Да и далеко не все из оставшихся на планете людей проходили в её личном реестре по разряду «сволочей».
Увы. Отбивать у лестиан Волгу не спешили. Система была намертво блокирована имперским флотом, в неё не допускался и из неё не выпускался ни один корабль. Однако этим и ограничились.
Похоже, в Империи решили, что раз уж лестиане выполнили чужую, в сущности, работу по снятию точки напряжения – пусть живут пока. Есть задачи более важные. Политики, мать их так…
Глава 4. Вам потребуется адвокат, сударь!
– Не «сделай или умри», это глупость. Мёртвый солдат задачи не выполнит. «Умри, но сделай», вот как работают у нас!
«У каждого – свой вкус, – как сказал чёрт, садясь в крапиву сняв штаны». Эту присказку Анатоль Трейси услышал ещё в школе, но не раз убеждался в справедливости данного утверждения. Вкус у каждого, действительно, свой, и бессмысленно пытаться его изменить. То есть попытаться-то можно, но, как правило, это плохо заканчивается и для того, кто пытается, и для того, на кого направлены попытки. Правда, в жизни сходит с рук и не такое – ну так на то она и жизнь…
Философские размышления Трейси были прерваны дрожью тройного остекления выходящей на взлетное поле стены небольшого кафетерия, в котором он наслаждался горячим шоколадом. Удивительное дело, порой по-настоящему вкусную еду можно попробовать в самых непрезентабельных забегаловках! Анатоль не был гурманом и, уж конечно, не стал бы специально приезжать в космопорт ради чашки шоколада, но всякий раз, когда оказывался там по делам, не мог отказать себе в удовольствии.
Впрочем, этот его приезд с делами не был связан никак. Сегодня Трейси провожал приятельницу. Именно старт её стратоплана заставил задребезжать лежащую на блюдце ложечку. Анатоль улыбнулся, отхлебнул воды со льдом из высокого квадратного стакана и рассеянно огляделся по сторонам. Кафетерий в космопорте привлекал его не только шоколадом. Здесь можно было встретить самых разных людей. А наблюдать за людьми Трейси любил и умел. Помимо того, что подобные наблюдения были необходимы для работы, ему это просто нравилось.
Сейчас, к примеру, его внимание привлекли три человека, вошедшие в зал со стороны поля и расположившиеся треугольником на высоких табуретах за круглым столиком на тонкой ажурной ножке. В этот ранний час народу в зале было немного, и ничто не мешало Анатолю рассматривать занятную троицу.
Человек весьма опытный и много повидавший, Трейси никак не мог понять, что могло свести вместе этих людей. А если Анатоль Трейси чего-то не понимал, он обычно не успокаивался, пока всё не вставало на свои места. Что ж, это вполне естественно, такая уж у него работа.
Лицом к нему сидела дама, которой было лет двадцать пять, а может быть, и здорово за сорок. Некоторым женщинам удается такой фокус, и незнакомке определённо повезло с генами. На её лице ярко выделялись глаза, такие серые, что почти синие. Серебристая патина на коротко остриженных тёмных волосах вполне могла быть работой дорогого парикмахера, но говорила скорее о нескольких месяцах, проведённых под защитой силовых полей. Это предположение косвенно подтверждал золотистый тон кожи, не слишком сочетавшийся с глазами и волосами, и чересчур ровный, чтобы быть натуральным. Искусственная инсоляция, несомненно.
У ног женщины, помимо небольшой дорожной сумки (Трейси с удовольствием отметил хороший вкус, подкреплённый хорошими деньгами) стоял металлопластовый ранец. Ярко-красная нашлепка на нём – обвившая чашу крылатая змея – яснее ясного говорила о профессиональной принадлежности хозяйки ранца. Вот только Анатоль готов был поклясться, что врачом эта дама стала совсем недавно, и медицина не основная её профессия. Какая основная? А чёрт ее знает…
Светловолосый крепыш в лётном комбинезоне, выглядевший ровесником дамы (если брать за отправную точку двадцать пять), являл собой типичный пример «звёздного бродяги»: хоть в ток-шоу выставляй, хоть на любой транспорт засовывай. Его кожа была более естественного оттенка, должно быть, он чаще оказывался на открытом воздухе – или, напротив, в замкнутом пространстве корабля. Явный выходец с тяжёлой планеты, мускулистый, обманчиво неуклюжий, он был громогласен и бодр, демонстрировал отменный аппетит и хохотал по поводу и без.
По идее, подобное поведение сотрапезника должно было раздражать женщину, в которой чувствовалась некая утонченность, но почему-то не раздражало. Она с улыбкой посматривала на блондина и, кажется, получала уйму положительных эмоций от бьющей через край жизнерадостности парня. Что же касается третьего…
Трейси задумчиво прищурился. Мужчину в неброской, практичной одежде он едва разглядел, а теперь тот сидел почти спиной к Анатолю. Лет ему было около пятидесяти, причём скорее «за», чем «под» – либо же его изрядно потрепала жизнь – и жёсткие тёмные волосы уже пронизали заметные росчерки седины. Разворот плеч, короткая уставная стрижка, манера двигаться – всё выдавало в нём военного, более того – офицера, и в компанию он не вписывался категорически. Не вписывался – но, тем не менее, принадлежал к ней.
Именно ему предназначались серьёзные, благожелательные взгляды врача и старательные попытки пилота развеселить и обнадёжить. Трейси был уверен, что не ошибается, хотя и не понимал ни слова из доносящихся до него возгласов летуна: язык был ему незнаком. Анатоль мог только предполагать, что это какой-то из славянских.
Но если мужчины, по всей видимости, действительно были славянами, то женщина не несла в себе никаких ярко выраженных национальных черт. Гражданка мира во всей своей красе. Что она делает здесь? Что все они здесь делают?
Каждый из этих троих был интересен сам по себе. Каждый прекрасно сочетался с одним из оставшихся двух – по отдельности. Врач и пилот. Военный и пилот. Даже врач и военный. Но все трое… Трейси не мог понять, какой взбрык судьбы сделал из этих людей команду – а в том, что речь шла именно о команде, сомневаться не приходилось. Чего только ни случается на свете!
Внезапно Анатоль понял, что смотрит прямо в темные глаза женщины. А секунду спустя она, не сводя с него взгляда, что-то сказала своим спутникам, и они синхронно развернулись на табуретах. Пилот глядел на Трейси с любопытством, в холодном прищуре офицера сквозила угроза.