Три грани мизерикорда
Шрифт:
– Потому что ты спал в ботинке, – любезно проинформировала пилота Агата, сохраняя предельно нейтральное выражение лица.
– В каком ещё ботинке? – возмутился Варфоломей. – Я был в сапогах! И я их снял, я точно помню!
Агата огляделась и действительно увидела у входной двери щегольские сапоги.
– Ну да, – покивала она, соглашаясь с очевидным, – сапоги ты снял. А ботинок надел. Где ты его взял, кстати? А главное – зачем?
– Нашёл, – пробурчал Платина, садясь на кровати и стаскивая с ноги злополучный предмет обсуждения. – Кажется, в коридоре. А что? Красивый, мне понравился. Представляешь, каково ему пришлось, бедняге? Пусто, темно, холодно… Вот я его и поднял. И надел, чтобы ему не было так одиноко.
Ощущение съезжающей крыши посещало Агату не слишком часто. И почему-то большинство эпизодов этого ценного, но не слишком обнадеживающего опыта приходилось на общение с Варфоломеем.
– Так, всё. Сам разбирайся со своей обувью. И с НЕ СВОЕЙ обувью тоже разбирайся сам. Мой тебе совет – попробуй вспомнить, возле какой двери ты подобрал сие произведение искусства, и верни его на место. Только тихо, а то владельцу может и не понравиться применённый тобой способ разноски. А я пошла к командиру, поволоку его в «Гнездо», завтракать.
С этими словами девушка развернулась на каблуках и, ловко перепрыгнув через сапоги Платины, выскочила за дверь. Надо было разыскать Десницу, перекусить и разобраться со вчерашними странностями. Причем именно в такой последовательности.
Посылать майору вызов на связь Агата посчитала неуместным – час был сравнительно ранний. Судя же по пойманному ею вчера всплеску эмоций, бессонница была куда более вероятным спутником Десницы, чем сон праведника. Стало быть, не исключено, что заснул мужик только под утро. Хоть бы уж не один! – толковая девчонка вполне могла бы привести командира в порядок. Вот только где ж её тут взять, толковую?
Нет, толковых-то было много, но профессиональная проституция на Закате отсутствовала как класс. А господину майору вчера требовалась именно профи – или вообще никто. Черти бы взяли этот банкет! И она, Агата, тоже хороша: отпустила командира одного, повеселиться ей, видите ли, захотелось!
За размышлениями девушка сама не заметила, как добралась до «Маминой сказки». За стойкой портье позёвывала знакомая физиономия: студенты медицинского факультета подрабатывали кто где, и этого парня она, кажется, встречала. Ну, так и есть:
– Доброе утро, доктор Ставрина! Поздравляю вас!
– Доброе утро, эээээ… – она покосилась на бэйдж, – Сергей. Спасибо за поздравления. Мы знакомы?
– Не то чтобы знакомы… – слегка смутился парнишка. – Просто старый Погосян чуть ли не на каждой лекции упоминает о пользе эмпатии для бортового врача… и приводит в пример вас.
Агата усмехнулась: Семья Погосян славилась вышедшими из нее медиками, а Виталий Александрович не первое десятилетие гонял будущих бортврачей. Получалось у него здорово. И возраст не мешал.
– Лучше бы он привёл в пример себя. Эмпатия в сочетании с опытом куда полезнее собственно эмпатии. Ладно, не о том разговор. Сергей, Дмитрий Десница с Земли остановился у вас?
– Секундочку… да, у нас.
– Он в номере? – введённая ещё на заре колонизации планеты система фиксации в любых помещениях была налажена чётко. Специфика Заката: на случай аварии или природного катаклизма, нарушившего герметичность купола, следует точно знать, кто где находится. И хотя ничего экстраординарного не происходило уже много лет, и купола почти повсеместно заменили силовыми полями, отменять старое правило никто не спешил. Такая постановка вопроса заметно облегчала жизнь полиции. Ну, и шантажистам, конечно, но последних на Закате не жаловали до такой степени, что само понятие давно исчезло из обиходного языка.
– В номере. А…
Задать вопрос Сергей не успел, Агата поняла его с полуслова.
– Это мой друг. Когда на Волгу напали лестиане, Дмитрий на пару с Варфоломеем Кондовым вытащили оттуда, в частности, и меня. Вот такие пироги. Так я поднимусь?
– Подни… стоп, он уже не в номере. Вышел.
В «Гнезде» было тихо и почти пусто. Следы вчерашнего пиршества (попойки, дорогая; вещи надо называть своими именами!) исчезли, столы заняли свои законные места. Посетителей почти не было: студенты и преподаватели в большинстве своем пребывали на занятиях. Случайные же люди в патронируемое медицинским факультетом заведение заглядывали нечасто. Кому охота в качестве антуража к обеду получить обсуждение техники вскрытия или подробное описание «сборки» сложного перелома!
Почти полное отсутствие чужаков и добродушный цинизм своих нравились Агате. Это – и ещё наличие в «Гнезде» столиков на одного. Впрочем, на этой планете столики и кабинки на одного имелись в любом кафе. Или ресторане. Или даже дешёвой забегаловке.
К человеку, сидящему за таким столиком, не принято было подходить без крайней надобности. На Закате вообще уважали чужое одиночество. Вынужденная компактность проживания и впитываемая с молоком матери полувоенная дисциплина время от времени требовали разрядки. И любой уроженец Заката считал дурным тоном приставать к человеку, которому захотелось побыть одному.
Сегодня, однако, Агате требовался столик на двоих. Предоставлять «право на одиночество» насупленному командиру она категорически не собиралась. Как не собиралась и первой начинать разговор. Вот выпьет человек кофе, придет в пристойное расположение духа – тогда и поговорим.
По поводу связи между кофе и настроением собеседника у нее сомнений не было: вот уже год «Гнездо» предлагало посетителям в том числе и оймяконские сорта. Лучший кофе в известной человечеству части галактики произрастал почему-то в теплицах планеты Оймякон, и с этим приходилось считаться не только гурманам, но и торговцам. Поставки оймяконского кофе на Закат осуществляла компания «Радда, Инк», принадлежащая Агате Ставриной, Варфоломею Кондовому и Дмитрию Деснице. Естественно, любимое заведение Агаты получало зёрна с изрядной скидкой. И подать абы что совладелице «Радды» и любому из её гостей здесь не могли просто по определению.
Расчёт оказался верным: уже десять минут спустя тяжёлые складки на лбу Десницы начали разглаживаться. Он улыбнулся со скупым одобрением, подлил себе кофе – Агата знаком велела официантке принести ещё один кофейник – и неожиданно накрыл ладонь девушки своей.
– Так, говоришь, напугал я тебя? – это были первые слова, произнесённые майором в её адрес после сугубо формального приветствия в гостинице и принятия приглашения на завтрак.
– Ещё и как, – честно ответила Агата. – Мне чуть плохо не стало. Эмофон – один в один лестианский.