Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
— Погодите, при чем здесь людоедство?
— Я вырезаю вещицы из бедренных и теменных костей, коленных чашечек, позвонков. Делаю ложечки для горчицы, пепельницы, подушечки для полировки ногтей из костей крупного рогатого скота. Но скорее сдохну, чем осмелюсь использовать кости человека! Это не только безнравственно, но и запрещено законом!
— И все равно мне непонятно…
— Чаша вашего друга сделана из черепа ребенка. Черт, какая мерзость!
— Ребенка?! Вы с ума сошли, это обезьяний череп!
— Вчера вечером я для верности показал ее одному студенту-медику. Его вердикт однозначен: это человеческий череп. Так что я продал ее моему соседу с улицы Удон, его можно найти на мясном рынке.
— Как его зовут?
— Эспри Боррез. Думаю, он уже сбыл ее своему кузену. А этого ищите на ярмарке железного лома.
— Бульвар Ришар-Леонар?
— Точно. Около Бастоша.
И Оссо Буко опустил в карман монетку в четырнадцать су.
— Благодарю за пожертвование. Приходите на бульвар Сен-Миш, я вырежу для вас ушную лопаточку или крючок для накалывания бумаг.
Виктор покинул дом художника. Что за странное дело! Каждый раз, когда кажется, что чаша Джона Кавендиша вот-вот попадет ему в руки, она снова ускользает! Похоже, найти Грааль и то проще! Нужно рассказать все Кэндзи, и чем быстрее, тем лучше.
И он поспешил к улице Пасси, стараясь выкинуть из головы мысли о Таша. «Посланник» неотступно следовал за ним.
Они условились встретиться у железнодорожного вокзала Венсенн. Кэндзи и Жозеф приехали первыми и теперь в ожидании Виктора лакомились жареными каштанами, наблюдая за текущим мимо потоком пассажиров.
Жозеф обратил внимание на молодого человека в шляпе-канотье, с гвоздикой в петлице и букетом лилий в руках. К нему подбежала девушка в светлом платье, и Жозеф отвернулся, не в силах спокойно глядеть на счастье, которое не нужно было прятать. Доведется ли ему когда-нибудь вот так, прилюдно, демонстрировать свои чувства к Айрис? Он с укором взглянул на Кэндзи, но тот невозмутимо жевал каштаны. Вот из-за кого им приходится довольствоваться мимолетными поцелуями в комнатке позади книжной лавки! Кончится тем, что Айрис, как и Валентину, выдадут за какого-нибудь хлыща!
Неподалеку остановился фиакр, втиснувшись между группой жандармов и омнибусом, и Виктор, выйдя, поднял трость, привлекая внимание Жозефа и Кэндзи. Перекинувшись парой слов — суть дела он успел изложить по телефону, — они направились к бульвару. Солнце снова вышло из-за туч, подсушило брусчатку, и она тут же покрылась тонким слоем пыли.
Они дошли до ярмарки, откуда доносился аппетитный запах жареного мяса. Здесь были подвешены на крюках окорока, колбасы, ветчина. Жозеф застыл перед прилавком, и Виктору пришлось взять его под руку:
— Скорее, у нас мало времени!
Вокруг царила веселая ярмарочная суматоха.
— Попробуйте мой крепинетты! [120] Тают во рту!
— Это не просто заливное, это пища богов!
— Кто еще не попробовал мои колбаски?
— Хочу смородиновый сироп! — ныл мальчишка, дергая за руку отца, который склонился над прилавком с кровяной колбасой.
Торговцы и торговки в национальных костюмах своих регионов надсаживали глотки, отрезая огромными ножами ломтики ветчины и окорока и предлагая на пробу прохожим.
120
Крепинетта— плоская сосиска.
Виктор рассматривал таблички с именами торговцев.
— Кэндзи! — внезапно позвал он и показал на коленкоровую ленту, на которой была намалевана вереница поросят и зеленая надпись:
Жозефа угощала паштетом хорошенькая продавщица из Франш-Конте.
121
Турень— бывшая провинция Франции со столицей в городе Тур. Во время политической реорганизации территории Франции в 1790 году территория Турени была разделена между департаментами Эндр и Луара.
— Только попробуйте, мсье! Вы никогда еще не ели такой вкуснотищи!
Виктор вернулся, схватил своего помощника за рукав и увлек к прилавку, где их нетерпеливо ждал Кэндзи.
Им не пришлось долго искать месье Борреза: этого здоровенного громогласного детину с красной рожей было видно и слышно издалека.
— Подходите ближе, месье! Изволите сыру? Или предпочитаете паштет из гусятины?
— Мы хотим получить чашу, которую вам продал некий Оссо Буко. Он намекнул, что она, вероятно, находится у вашего кузена.
— Старый прохвост попал в яблочко! Я и впрямь толкнул ее Жану-Луи Дигона, как только случай представился.
— Как его найти?
— Должно быть, он тут со своим товаром. Вы его сразу узнаете: у него черная повязка на глазу, вылитый пират.
Жозеф с горечью покидал ветчинный рай во имя куда менее привлекательного царства железа.
Вдоль аллеи вытянулись серые хибары старьевщиков, порой их товар был разложен прямо на земле, и толпа текла между ними медленным тонким ручейком. Как Виктор ни старался, идти быстрее не получалось.
— Кто мне объяснит, почему всех тянет сюда, словно магнитом? Я еще понимаю — еда… Но что интересного в этом барахле? — недоумевал Жозеф.
— Абсолютно с вами согласен, — ответил Кэндзи. — Это лишь подтверждает мое мнение о том, что западному человеку присуще набивать свой дом ненужными вещами. Едва избавившись от тарелки, доставшейся от двоюродной прабабушки, он тут же покупает бюст Жан-Жака Руссо. Вещи странствуют из одного дома в другой.
— Человек по природе своей страшится пустоты, — пробормотал Виктор, борясь с искушением подойти поближе к фотографическим принадлежностям, расставленным между лоханками и флаконами на одном из лотков.