Три краски
Шрифт:
Из записей агента Мортона
«Штрафная», «похмельная», «на посошок»… Как много удивительных названий у одного и того же напитка! Не могу написать, какое сегодня число, – я не знаю. Дни завертелись так, что голова кругом. Сначала был канун праздников. Я громко матерился и ругался, а еще, кажется, хотел узнать, куда делись последние две упаковки краски. Эту информацию мне нужно было выведать у директора магазина – Степаныча. После нашей первой встречи и знакомства со «штрафной» я снова пришел в магазин. Я был настроен серьезно – узнаю, где краски, и ухожу.
Степаныч снова сидел в подсобке.
– Привет, америкашка! – хрипло произнес он и налил в стакан бесцветную жидкость.
– Штрафная? – спросил я, с опасением глядя на стакан.
– Нет, – покачал головой Степаныч, – похмельная!
По запаху и внешнему виду жидкость в рюмке была такой же, как и штрафная. Меня одолело любопытство – сколько же разных напитков у этих русских, но я все-таки проявил твердость характера.
– Не буду! – упрямо произнес я и для убедительности помотал головой. Это и стало моей роковой ошибкой, потому что голова закружилась, и я моментально сполз под стол.
– Держи! – Степаныч вытащил меня из-под стола, хлопнул по плечу и добавил: – Легче станет! Голова пройдет!
Голова действительно гудела – даже после учений по силовой борьбе, что частенько бывали на курсах сверхсекретных агентов, моя голова так не раскалывалась от боли. Я еще раз понюхал бесцветную жидкость, потом посмотрел на Степаныча – он кивал и улыбался. Была не была, решил я и выпил.
На вкус похмельная оказалась точно такой же, как штрафная. Я спросил у Степаныча, почему эти одинаковые жидкости называются по-разному, но он только засмеялся. Впрочем, и действие похмельной оказалось совсем иным – головокружение прошло, на душе стало легче. Я сел за стол и принялся расспрашивать про краски, но Степаныч сказал, что для точности перевода надо выпить еще. Мы выпили еще и еще, но перевод все равно был неточным. В этот вечер я опять ничего не понял и снова добрался до гостиницы лишь чудом. Россия – страна чудес!
На следующее утро я лежал в отеле и с мучительным раскаянием вспоминал все предыдущие дни, сетовал на русских, построивших отель в сейсмически опасной зоне (даже лежа на кровати ясно ощущаешь: потряхивает!), и на собственную маму, родившую меня в этот ужасный и жестокий мир. Я уже подумал, что черт с ними, с этими двумя красками, но Степаныч вдруг нашел меня. Он принес холодного пива. Сказал, что похмельная слишком тяжела для меня и что я, слабый америкашка, должен пить напитки попроще. А еще он пригласил меня к себе домой. Сказал, что жена приготовит вкусный ужин и что не пристало мне скучать одному, когда в России все празднуют и веселятся… Кстати, о празднике: теперь я вижу, что русские – самая здоровая нация! Невозможно победить или уничтожить людей, которые способны без перерыва праздновать десять дней!
Но я отвлекся. Возвращаюсь к рассказу. Итак, директор пригласил меня к себе. Я сначала хотел отказаться, но потом решил: да ладно, встречусь!
Когда я пришел к нему домой, то обомлел от того, как все тесно – две маленькие комнатки, и даже ванна с туалетом находятся в одном помещении. Не ожидал, что директор магазина может так жить. Я уже пожалел, что поддался на уговоры, когда вдруг увидел краску – она стояла на туалетном столике. Я схватил ее, не веря своим глазам: штрих-код совпадал.
– Чья эта краска? – задыхаясь от волнения, спросил я, вбежав в комнату.
Ольга, жена Степаныча, засмеялась:
– Конечно, моя! Чья же еще?
– Можно? – Я вскрыл упаковку: тюбик был ровный, без подтеков, – вакцина попала не сюда. Осталось найти один неизвестный тюбик.
Дальше дни смешались, а вместе с ними штрафные, похмельные, посошки и прочее. На этом заканчиваю запись. Но пасаран!
Говард Мортон.
Глава 5
Москва
Она уже думала, что Пашка навсегда пропал из ее жизни, но не тут-то было.
В тот вечер Лариса возвращалась домой окрыленная. Кирилл сам (!) вспомнил о ее просьбе по поводу монтажа и пригласил девушку обсудить с ним волнующие ее вопросы.
Лара была счастлива. Ей даже казалось, что она не идет по земле, а парит над ее поверхностью, и вдруг увидела у подъезда знакомую фигуру.
– Привет, Лара! Нам поговорить надо! – поздоровался с ней вышедший из сумрака Пашка.
Девушка улыбнулась: все же приятно, когда поклонники преследуют буквально по пятам. Однако не стоит слишком обнадеживать беднягу и показывать, что ей приятны его ухаживания, поэтому Лариса приняла самый что ни на есть серьезный вид и, заправив за ухо прядку волос, спросила:
– Поговорить?
– Да, это срочно! – не менее серьезно ответил он.
– Ну так говори!
Лариса уже ожидала, что вот сейчас он опустится на колени в снег и заговорит о своей любви, о том, что без Лары его жизнь пуста и бессмысленна, о том, что она – его путеводная звезда, его муза, его единственная любовь… Девушка даже встала поэффектнее и подняла глаза к подсвеченному фонарями небу, готовясь выслушать признание.
– Давно хотел спросить, что у тебя с волосами, – вдруг заговорил Пашка, и едва возникшая романтичная атмосфера лопнула с треском проколотого булавкой воздушного шарика.
– С волосами?! – с ужасом переспросила она. – А при чем здесь мои волосы?!
– Вот и я думаю, при чем… – Пашка, сдвинув шапку, почесал затылок. – Я фактически случайно узнал, что кто-то охотится за твоими волосами.
– За чем охотится? – переспросила ошарашенно Лариса.
– За волосами! – повторил Павел и хотел было сказать еще что-то, но тут во дворе появилась Варя.
– Привет! – поздоровалась она с Ларой, кинув любопытный взгляд на Павла и явно ожидая, что подруга представит своего знакомого.
– Это Пашка. Помнишь, мы с ним уже встречались? – сказала Лариса, смеясь. – Ты только представь, что он сейчас отчебучил! Он только что на полном серьезе заявил, что некто охотится… нет, только прикинь, за моими волосами! Представь себе, должно быть, это итальянская… нет, скорее американская мафия! Должно быть, послали специального агента!
И она снова заливисто расхохоталась.