Три кварка 2 (1982-2012). Правила отбора
Шрифт:
Вопрос, конечно, нахальный, но Иван Николаевич на меня не обиделся.
– Не только надеюсь, но и выиграю обязательно.
Надежды товарища подполковника не оправдались. За двадцать минут он слил мне четыре партии. Две - под ноль, ещё две - со счётом 2:8.
– Эх! Не идёт сегодня игра, - после четвертого подряд проигрыша Ходырев удручённо вздохнул, поставил в киевницу кий и обернулся к тренирующимся на соседнем столе Паше и Михаилу:
– Мужики, как насчёт пострелять?
–
– Я не про курево, - хмыкнул Иван Николаевич.
– Я говорю, в тир сегодня заглянуть не желаете?
Против стрельбы по мишеням товарищи офицеры возражать не стали. Наоборот, с явным энтузиазмом поддержали предложение подполковника.
До тира мы добрались за десять минут. Ввалились туда всей толпой, вчетвером: ни майора Новицкого, ни Ходырева-младшего с нами сегодня не было. Впрочем, оно и к лучшему. Меньше народа, больше кислорода. В том смысле, что меньше придется ждать своей очереди, чтобы потом настреляться вволю.
"Основное" помещение институтского тира оказалось не слишком просторным. Дистанция - 50 метров, линия огня - всего четыре "посадочных места", плюс стоечка для "судьи". В прошлой жизни я был здесь всего один раз (сдавал ГТОшные нормы), но подробностей, увы, не запомнил. Не отложилось в памяти это событие ...
– С чего начнём, братцы? С макарыча? - поинтересовался Иван Николаевич, когда мы, наконец, очутились на "стрельбище".
– С него родимого. С него, - ответил за всех Кривошапкин.
Михаил кивнул, выражая согласие, а я молча пожал плечами. Из чего конкретно стрелять, мне было по барабану - оголтелым фанатом пулевой стрельбы я не являлся.
Спустя какое-то время Ходырев, в сопровождении "дежурного по объекту", вернулся из оружейной комнаты и выложил на столы два ПМ и коробки с патронами. Хмурый "менеджер тира", которого, как выяснилось, звали Евгений Семёнович, держал в руках деревянный ящичек. Открывать его он не стал - положил на судейский столик и принялся следить за подготовкой к стрельбе.
Первыми на огневой рубеж вышли Ходырев с Кривошапкиным. Передвижные пулеулавливатели мы установили на линии двадцать пять метров. Почти стандартное упражнение - "грудные мишени", одна серия - пробная, три - зачётные, по полному магазину на каждую...
– Сколько, Семёныч?
– спросил подполковник, едва утихла пальба.
– Первый стрелок - сто семьдесят четыре, второй - сто шестьдесят два, - отозвался "судья", закончив подсчеты.
– Да-а. Слабоват ты, Паша, против меня, - с довольным видом констатировал Иван Николаевич.
– Дважды в молоко засадил. Учиться тебе еще и учиться.
– Я просто не тренировался
– А так я не меньше двухсот выбиваю. Как правило.
– Угу, ты еще про плохого танцора анекдот расскажи, - рассмеялся Ходырев и повернулся к нам со Смирновым.
– Ваша очередь, товарищи... эээ... курсанты и офицеры.
Михаил и я заняли свои места на огневых позициях. Дождались, пока поменяют мишени, после чего не спеша снарядили пээмовские магазины и изготовились к пробной серии.
– Поехали, - отдал команду Семёныч.
На пристрелку ушло чуть меньше тридцати секунд. Медлить особого смысла не было. Судя по результатам, показанным предыдущей парой, оба макаровых казались вполне надежными. Оставалось лишь поправить прицел и приноровиться к отдаче.
– Первый стрелок - три шестерки по кругу, восемь - в голову, четыре семерки - внизу, - сообщил Семёныч, рассмотрев в "трубу" мишень Смирнова.
Результат, в общем-то, неплохой, в первую очередь, говорящий о том, что целился Михаил правильно - разброс в пределах рассеяния.
– Второй стрелок, - "судья" на секунду замялся.
– Хм, хорошая кучность. Две восьмерки, четыре семерки, две шестерки. Все в нижней части.
"Ага, понятно. Линию прицеливания надо сместить повыше".
– Готовы?
– вновь прозвучало от судейского столика.
– Готов... Готов...
– Огонь.
На три зачетные серии, по трём отдельным мишеням и с учетом перезарядки, мы потратили около двух с половиной минут. Об этом нам "сообщили" часы, висящие над судейским столиком.
– Сто семьдесят девять. Неплохо, - объявил Семёныч результат Михаила.
Действительно. Выбить из макарыча столько очков (в среднем по семь с половиной на выстрел) сродни подвигу. Послушаем теперь, что у меня.
– Мать моя женщина, - удивленно пробормотал "судья" секунд через двадцать, отрываясь от смотровой трубы.
– Двести двенадцать очков, как с куста.
– Сколько, сколько?
– усомнился Иван Николаевич.
– Двести двенадцать. Если не веришь, можешь сам посчитать.
– Я лучше на месте проверю, - подполковник махнул нам рукой и направился в огневую зону, к мишеням.
Мишени, пробитые пулями из моего ПМ, он изучал долго и весьма тщательно. Причем, изучал не один. Смирнов с Кривошапкиным тоже не утерпели и тоже перебрались к мишенной линии. В зоне подготовки к стрельбе остались только я и Семёныч. Я - потому что был уверен, что отстрелялся неплохо. Он - потому что всё уже подсчитал.
– Ну ты и снайпер, Андрюха, - цокнул языком Павел, возвратившись на линию огня.