Три легенды

Кликин Михаил Геннадьевич

Кречет видел, что незнакомка страшно голодна. И потому он все подвинул к ней и сказал:

– Ешь.

Девушка посмотрела на него.

Старый, высохший, плешивый, маленькие отекшие глазки – представил он себя и усмехнулся своим мыслям.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и набросилась на еду.

Би присела рядом с Кречетом, опустила натруженные руки на колени.

«Две женщины в этом доме, под этой крышей. Когда так было в последний раз?» – подумал Кречет.

У Би никогда не было детей. Не было и мужа. Отца ее задрали волки, когда ей исполнился год. Так и жили они вдвоем с матерью. А когда мать умерла от чахотки, Би ушла в город. Пятнадцатилетней девчонкой она напросилась оруженосцем к земляку Лансу. Девчонка-оруженосец! Где это видано? Но Ланс, тогда еще копейщик-десятник имперского войска, взял ее под свою опеку, поставил на довольствие, научил азам

ратного дела. И впоследствии ему не пришлось жалеть об этом… Через много лет они вместе возвратились на родину. Стареющий воин Ланс и его верный оруженосец Би…

Вернулся Дварф, привел с собой однорукого колдуна. Вигор, видимо, торопился, не оделся как следует и потому насквозь вымок, хотя улицей идти-то надо было лишь минуту.

Все расселись вокруг стола и молча ждали. Смотрели, как гостья торопливо ест.

– Кто вы? – спросила Би у девушки. – Откуда?

– Спасибо, – юная незнакомка оторвалась от еды. – Я все расскажу… – она обвела взглядом собравшихся. – И это все? Больше здесь никто не живет?

– Есть еще один, – ответил Кречет. – Но он уже старик… Глубокий старик. Он плохо слышит и вообще… Пусть отдыхает.

– Хорошо… – серьезно кивнула девушка. Она на секунду задумалась, решая с чего начать. – Меня зовут Мира. Я из Тополиной деревни. Это в четырех днях ходьбы отсюда, вниз по реке, потом…

– Мы знаем, – перебил Урс. – Большое село.

– Знаете?… – девушка подняла голову, долго смотрела на Урса, и вдруг лицо ее странно задергалось: задрожали губы, уголки рта опустились, искривились брови. На глаза навернулись слезы. Она всхлипнула, закрылась руками и сбивчиво заговорила сквозь рвущиеся рыдания: – Деревни больше нет… Мамы нет… Брата… Отца… Дом наш… Ничего нет… Всех убили. Всех… Только я. Одна. Убежала… Спряталась…

Би встала, подошла к девушке, обняла худенькие трясущиеся плечи, стала тихонько поглаживать. Деды нахмурились, посерьезнели. Только Дварф растеряно улыбался. Мира продолжала, спрятав лицо в ладонях:

– Они пришли утром. Я не знаю кто это. Никто не знал. Они появились из тумана. Я не знаю откуда этот туман взялся. Сначала было ясно. Все работали. На огородах. И тут опустился туман. И они. Выплыли, будто призраки. Их было много. Страшные. Впереди шли белые карлики. У них были кривые когти. Длинные руки. И зубы. Будто иглы. Длинные, тонкие, острые. Карлики шли первыми и убивали всех. Раздирали своими когтями. Впивались зубами. Они рычали… Карлики. Меньше меня в два раза. Рычали. Невидимые в тумане. Они были всюду. Люди кричали. Было страшно. Я тоже кричала. Один схватил меня. Длинная рука из тумана. Но я вырвалась и убежала. Я не знала куда бежать. Кругом этот туман. И крики. И рычание. Под ногами лежали люди. Мертвые и еще живые. Кровь… Крики… – девушка захлебывалась словами. Она отняла руки от своего лица, и старики увидели ужас в ее глазах. – Я падала. Вставала. Запиналась. Я кричала. Туман стал рассеиваться. И я увидела, как карлики заходили в дома. Они убивали всех. Выволакивали мертвых. А потом пришли другие. Худые и высокие. Черные. Скелеты, обтянутые обгоревшей кожей. Их было меньше. В руках они держали серпы. Большие кривые серпы. Они ступали прямо по трупам, по их спинам. Хватали за волосы, выгибали и… и… отсекали головы. И откидывали в сторону. Они молчали… Я забилась под крыльцо. Смотрела сквозь щели в досках. Я не хотела смотреть, но смотрела… А они шли. Карлики и скелеты. Я видела, как из одного дома выскочил мужчина. Он размахивал большим ножом. Такими разделывают телячьи туши. Он кричал. Махал ножом. И карлики повернули к нему. Он убил двоих. Отпрыгнул и разрубил надвое длинного. По пояс. Черный скелет. Но тот не умер. Он прошел еще несколько шагов. Одни ноги. И упал прямо возле меня. У крыльца, где я пряталась. От него воняло гнилью. И не было никакой крови. Он дергал ногами и не умирал. Я видела, что верхняя половина, лежа на земле, размахивала руками и вертела головой. Она тоже была живой… А мужчина все махал ножом и кричал. Отовсюду к нему шли карлики. Смыкались кольцом. Белые. Длиннорукие. А потом… Потом они бросились на него, и он упал. Захрипел… Они сожрали его. Полностью. Ничего не осталось. Только нож… Я забилась глубже под крыльцо, свернулась клубком, но тут пришли эти. Звери, у которых были человеческие лица. Они нюхали землю. Они искали живых. Они приближались. А карлики ждали. Я поняла, что меня найдут. Эти твари. И тогда я побежала. Туман уже рассеялся, и было все видно. Черные скелеты повернули ко мне свои безобразные головы, но не двигались. Они казнили мертвых. Карлики пошли вслед за мной. Они передвигались медленно, я бежала быстрей. Мне повезло – я не была окружена.

И я убежала. В лес. В последний момент я обернулась и увидела. Меж домами двигались черные тени с серпами в руках. По моему следу шли карлики. И человеколицые псы. А прямо на меня неотрывно смотрело чудовище. Оно было далеко. На дальнем конце деревни, там, откуда пришел туман. Откуда вышли убийцы. Чудовище было далеко, но я видела его во всех подробностях, так, словно оно находилось в метре от меня. Я не знаю, что это было. Он был закутан в туман. Я видела его глаза, фигуру, но не могу сейчас ни вспомнить их, ни описать. Это страшно. Я закричала и побежала в лес. Но чудовище сверлило взглядом мне спину, оно видело меня сквозь деревья, следило за мной. И в его взгляде я не ощущала злобы. Только холод. Мертвое безразличие… Четыре дня я шла по лесу. Ела только ягоды. Почти не спала. Я бежала, так как знала, что эти существа идут следом. Потом лес кончился. Я вышла к реке. Шла еще два дня и оказалась здесь. Сегодня ночью. Ваша деревня первая, что я встретила на своем пути. Я не знаю, кто эти существа, но я хочу, чтобы вы ушли. Мне кажется, что они придут и сюда… К вам… Убивать… Их много и они не знают пощады. Я уверена, что они направляются именно сюда. Я до сих пор чувствую этот взгляд. Он следит… Уходите. Бегите, пока не поздно. Спасайтесь… – девушка вздрогнула и несколько раз повторила: – Спасайтесь… спасайтесь…

Она замолчала, еще крепче обхватив ладонями лицо, тихо всхлипывая. Выдавила:

– Теперь вы все знаете… Мне надо идти дальше… Я не могу ждать. Это страшно. Ждать их прихода… Мне кажется, что теперь я никогда не смогу остановиться… Буду бежать, бежать…

Старики смотрели на нее, потрясенные рассказом.

– Когда это случилось? – спросил Урс.

– Шесть дней назад. Утром… – Девушка встала. – Я должна идти…

– Да-да, – засуетилась Би. – Подожди, я соберу немного еды в дорогу, – она ушла на кухню.

– Куда же ты теперь направишься?

– Я хочу дойти до Города. Даже если эти существа и придут за мной, там их будет кому встретить.

– До Города? – переспросил Кречет. – До Каменного Города?

– Да, – подтвердила девушка.

– Что ж, – согласился Урс. – Наверно, это правильное решение. В Городе армия. Крепостные стены, ров. Ты там укроешься. Со временем найдешь работу… Жизнь наладится…

– Но Город далеко, – вмешался Кречет. – Ты пройдешь не меньше недели. И, к тому же, если идти кратчайшим путем, то ты не встретишь больше ни единого поселения.

– Я шла шесть дней. Пройду еще столько же.

– Погода меняется. Ты можешь простудится, заболеть.

– Но я не могу ждать, поймите. Сидеть у вас, или еще где-нибудь и ждать. Мне страшно… Я должна идти. Сейчас же… Вы были добры ко мне, и я хочу, чтобы вы пошли со мной.

– В Город?

– В Город.

– Все бросить? И бежать?

– Да.

– Не знаю, – Кречет обвел глазами дедов. Урс покачивал головой, Дварф чуть улыбался. – Нам надо подумать.

– Я не могу ждать…

– Конечно. Ты должна идти сейчас. Ты молодая. Твоя жизнь только начинается.

Вернулась Би, принесла большой холщовый мешок:

– Здесь хлеб, немного сыра, копченое мясо. Возьми.

– Я не знаю… Ведь я для вас никто…

– Бери, дочка… Бери.

– Спасибо. Я никогда не забуду вас… Вы хорошие люди. Добрые. Уходите. Бросьте все. Бегите…

Старики потупились. Мира растерянно глядела на них, не зная какие еще слова подобрать для того, чтобы заставить этих славных людей поверить в реальность нависшей над ними опасности. Они не видели того, что видела она. Как же им объяснить?

– Я должна идти, – тихо, будто извиняясь, сказала она.

– Конечно. Я провожу тебя, – Урс поднялся.

– Подожди, – сказал Кречет. Он встал, снял со стены свой плащ, протянул девушке: – Возьми. Я все равно никуда не хожу… Надень сейчас.

– Спасибо, – она приняла подарок, закуталась. Плащ был велик, и она подоткнула волочащиеся полы за пояс.

– Я должна идти, – в который уже раз сказала Мира. Не могла она просто так уйти от этих одиноких добрых стариков. Оставить их. Покинуть. Всего час назад она увидела их в первый раз. И они будто стали ей родными.

– Иди, дочка, – сказала Би.

– Иди, – повторил Кречет.

– Пойдем, – взял ее за локоть Урс.

– До свидания, – улыбнулся Дварф.

Вигор молчал. Он был суров, как никогда.

Мира пошла к выходу, обернулась в дверях:

– Торопитесь… Они убивают всех на своем пути. Это нелюди… Я буду ждать вас в Городе. Уходите. Здесь вы беззащитны…

– Я сейчас вернусь, – сказал Урс.

И они ушли.

Старики опустились на свои места и долго молчали.

– Что будем делать? – спросил Кречет.