Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Когда Изабелла за короткое время прислала огромную кучу посуды, драгоценностей и сокровищ, которые смогла собрать, Оливарес увидел в этом угрозу для себя. Отчаявшись победить французов на поле боя, он вступил в сговор с Сен-Маром, фаворитом Людовика ХIII, направленный против Ришельё. Однако кардинал раскрыл заговор и казнил Сен-Мара.
В Мадриде королеву поддерживали друзья и советники, которые все были врагами Оливареса. Все знали, что Изабелла настроена против министра, и, теперь, избавленная от его присутствия, она не скрывала этого.
– Мои усилия и невинность моего мальчика должны открыть королю глаза, - говорила регентша, - потому что, если он и дальше будет смотреть на всё глазами графа-герцога, мой сын превратится в бедного короля Кастилии, а не в короля
Когда поздней осенью 1642 года армия Филиппа была разбита при Леганесе, казалось, что последняя надежда исчезла. Отчаявшийся король был вынужден вернуться в свою столицу в надежде собрать весной ещё одну армию, хотя жители Сарагосы умоляли его остаться и защищать их от французов и каталонцев. Увы! У него не было ни войск, ни денег, чтобы сделать это.
1 декабря Филипп прибыл в Мадрид вместе со своей женой. Пока королевская чета ехала в своей карете от Буэн-Ретиро до Алькасара, Изабеллу приветствовали громкие и долгие благословения, которых её супруг никогда раньше не слышал. Король высоко оценил труды своей жены, поняв, что вопреки тому, что говорил Оливарес, она очень умна и способна править самостоятельно. Изабелла же увидела в возвращении мужа возможность окончательно отстранить Оливареса. Таким образом, она решилась возглавить заговор против министра, который в последующем был назван «женским». Ей удалось заручиться поддержкой дам влиятельнейших испанских родов, в том числе, Луизы де Энрикес и Анны де Гевара. Изабеллу также поддержала бывшая вице-королева Португалии.
Оценив ситуацию, министр вызвал своего шурина, маркиза дель Карпио, и попытался примириться с ним, но тщетно.
– Все дворяне в Совете стали моими врагами!
– горько жаловался фаворит.
Когда же он заговорил с монархом о своей отставке, ни один мускул на лице у того не дрогнул. После чего привести Филиппа в чувство взялась решительная и находчивая жена Оливареса. Встретившись с королём тем же вечером, она напомнила ему о заслугах своего мужа, а затем рассказала о тех приготовлениях, которые он предпринимал для успешного ведения войны следующей весной. Однако Филипп, кивнув ей с серьёзным выражением лица, ничего не ответил. На следующий день, 14 января 1643 года, от императора прибыл курьер, доставивший королю новые плохие новости. Вдобавок, Фердинанд III яростно нападал в своём письме на Оливареса, что также запало в сознание Филиппа.
В тот день король с мрачным видом направился в апартаменты своей жены. Там, к своему удивлению, он обнаружил Бальтазара Карлоса, которому уже исполнилось четырнадцать лет. Взяв за руку инфанта, Изабелла торжественно призвала мужа:
– Ваше Величество, молю Вас, ради того, что осталось от наследства нашего сына, откажитесь от злого советника, который привёл нас всех к гибели!
По пути из покоев своей жены король проходил по коридору, где его перехватила пожилая женщина, его кормилица Анна де Гевара, которая была изгнана Оливаресом и вернулась без его разрешения. Стоя на коленях, она, в свою очередь, обратилась к Филиппу:
– Прошу Вас, Ваше Величество, прислушайтесь к тем, кто любит Вас больше всего на свете!
После чего подвергла критике поступки королевского фаворита, говоря о национальной разрухе, о страданиях народа, о невозделанных полях, о простаивающих ткацких станках, об иностранцах, захвативших испанские земли, и о людях, которые когда-то были воплощением верности, а теперь восстали против своего монарха… Филипп был ошеломлён и поднял её со словами:
– Ты сказала правду.
В ту же ночь королевскому фавориту был нанесён ещё один удар. Герцогиня Мантуанская, тайно вызванная королевой, бежала из Оканьи, и так быстро, как только могли почтовые лошади тащить её карету, сквозь зимнюю бурю прибыла в Мадрид. Внезапно появившись в кабинете Оливареса, она сказала, что пришла повидать короля и требует ночлега и еды. Министр обошёлся с ней очень грубо и заставил ждать четыре часа, прежде чем предоставил ей плохое жильё в доме казначейства. Однако на следующий день Изабелла помогла ей встретиться с королём в своих собственных апартаментах и Маргарита Савойская с документальными доказательствами довела до его сведения ответственность Оливареса и его приспешников за потерю Португалии.
Ночью Филипп написал своему министру, сообщив, что даёт ему отставку, которой он так жаждал, и что он может отправляться туда, куда пожелает. Оливарес, по словам одного из очевидцев, застыл, словно окаменев, когда читал письмо. Наконец, к нему вернулось спокойствие, он повернулся к жене и сказал ей, что ему нужен отдых и перемена, и вскоре он уедет погостить в Лечес, свою резиденцию примерно в двенадцати милях от Мадрида, поэтому Инес должна немедленно отправиться туда и подготовить всё к его приезду. Догадываясь о правде, она сопротивлялась изо всех сил, но, в конце концов, была вынуждена подчиниться. На следующее утро, согласно своему неизменному многолетнему обычаю, министр рано вошёл в спальню короля и некоторое время молча стоял на коленях. После чего выступил с красноречивым обличением тех, кто оклеветал его в глазах Филиппа. Сначала он сказал, что обстоятельства и злоба его врагов разрушили его планы по возвышению Испании, а затем стал молить короля о том, чтобы сохранить его уважение.
От Филиппа не последовало ни слова в ответ, и Оливарес покинул его спальню. Потерпев поражение, он всё ещё прокручивал в уме другие способы вернуть расположение своего господина или, по крайней мере, отсрочить собственное падение. Сначала граф-герцог написал своей энергичной жене в Лечес, рассказав ей всю правду, ибо там, где он потерпел неудачу, по его мнению, она сможет добиться успеха. Когда письмо мужа дошло до графини, она как раз садилась за стол ужинать, «и при чтении его не только естественный румянец сошёл с её лица, но и румяна, которыми она его покрывала, по дворцовой моде, побледнели и сделали её похожей на труп». Оставив свой ужин нетронутым, страдающая женщина поспешила обратно в Мадрид; и после беседы с мужем попыталась поговорить с королём в коридоре, когда он шёл, как обычно, навестить своих детей. Инес де Суньига нашла Филиппа невозмутимым и молчаливым, после чего, ворвавшись в апартаменты королевы, бросилась к её ногам. Но Изабелла, слишком долго страдавшая от правления Оливареса, холодно ответила:
– То, что сделали Бог, люди и жестокие события, графиня, ни король, ни я не можем исправить.
Затем Оливарес вызвал в Буэн-Ретиро своего племянника, дона Луиса де Аро, который, как он знал, был в большом фаворе у короля. И сказал ему:
– Я был Вам плохим дядей, но это именно я привёз Вас и Вашего отца в Мадрид из Карпио и сделал вас богатыми и могущественными.
После чего стал умолять племянника защищать его перед королём. Аро действительно встретился с королём и открыл ему несколько политических тайн, которые узнал от дяди, однако не стал просить за него. Наоборот, от имени Оливареса стал выпрашивать милости для своего доверенного лица. Филипп IV удовлетворил его просьбу, тоже ни словом не обмолвившись о своём опальном фаворите.
Вскоре новость об отставке министра распространилась по всему Мадриду. Прогулка лжецов была похожа на роящийся улей. Сначала люди не верили и говорили, что всё это просто ещё одна уловка, чтобы выжать из них больше денег под предлогом падения ненавистного Оливареса. Но, мало-помалу, разразился такой неистовый поток ликования, какого Мадрид никогда раньше не видел.
– У нас снова есть король! – кричали в толпе, собравшейся на большой площади перед дворцом.
Но день шёл за днём, а Оливарес всё медлил в тщетной надежде предотвратить свою участь. Он нашёл сотню оправданий для задержки: трудности с транспортировкой, состояние его здоровья и его желание отблагодарить всех, кто хорошо служил ему. У него потребовали ключи, и он прислал их. Однажды он увидел короля на публичной аудиенции и четверть часа беседовал с ним о делах, но те, кто стоял рядом, заметили, что глаза Филиппа ни разу не остановились на бывшем фаворите, который удалился в смущении, со слезами на глазах. Когда король и королева с герцогиней Мантуанской в карете отправились в день Святого Антония, 17 января 1643 года, в монастырь Дескальсас Реалес, люди окружили их с радостными криками: