Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Прежде чем приехать в Мюнстер, Сен-Морисо остановился в Париже, дабы, по приказу Кристины, согласовать пункты нового военного договора между Францией и Пьемонтом. На Мюнстерском конгрессе это был бы несомненный козырь в переговорах с испанцами. Однако в ходе встречи с Мазарини у посла возникли непреодолимые трудности, поэтому королевской мадам пришлось отправить к нему на помощь графа Джироламо Моретту. Тем не менее, твёрдая позиция этого преданного сторонника королевской мадам не понравилась кардиналу и он отослал Моретту обратно в Пьемонт. Наконец, все пункты были согласованы, и Сен-Морисо, как известно, благополучно
Руководствуясь инструкциями королевской мадам, Беллезио начал переговоры в Мюнстере с австрийским послом. Кроме того, он высказал сомнения насчёт законности владения Францией Пинероло. Поэтому французские послы поспешили доложить обо всём Мазарини, тем более, что Сен-Морисо не был склонен защищать президента, вероятно, рассчитывая занять его место. В свой черёд, кардинал потребовал от Кристины отзыва Беллезио из Мюнстера. Но та, собрав сведения о деятельности президента, заявила:
– Я считаю, что он стал жертвой злобы и зависти!
После чего добавила, что не собирается отзывать одного из самых своих доверенных чиновников. В ответ французские послы решили сделать пребывание Беллезио в Мюнстере невыносимым:
– Мы отказываемся иметь с ним дело, если он и дальше будет подрывать дух герцогини!
Видя это, президент сам попросил Кристину отозвать его, но та упёрлась. Тогда Мазарини решил отозвать французского посла из Турина. Д’Эгебонн уже сидел на чемоданах, когда пришла весть о смерти польского короля. Покинув Мюнстер, Беллезио уехал в Польшу, чтобы принести там свои соболезнования. Таким образом, королевской мадам удалось сохранить своё лицо. Вести переговоры в Мюнстере было поручено Сен-Морису.
При поддержке Франции савойский посол, во-первых, стал добиться императорской инвеституры на герцогство Савойское для юного Карла Эммануила II, а, во-вторых, начал переговоры с испанцами о мире, которые пообещали:
– Мы вернём вам Верчелли, если фанцузы уйдут из Савойи.
На что Сен-Морисо иронически ответил:
– Не забудьте также о приданом инфанты Каталины Микаэлы, которое за шестьдесят лет так и не было выплачено.
После чего добавил, что если Испания не в состоянии сразу найти 500 000 скудо, то пусть отдаст в залог Савойскому дому земли, которые станут собственностью герцога, если через определённое время он не получит наличные с процентами за прошедшие годы.
Желая выиграть время, испанский посол Сервьен в ответ предложил проект двойного брака Карла Эммануила II с сестрой герцога Мантуанского и самого Карла II Гонзага – с одной из дочерей Кристины:
– Возможно, в будущем наследник нашего короля женится на мантуанской принцессе и вопрос с приданым будет решён…
– А если не женится? – вяло возразил Сен-Морисо.
– Будем уповать на Бога. Таким образом, Савойя получит Мантую, а Испания – Монферрато.
– Конечно, при отсутствии у Гонзага наследников мужского пола, - подумав, счёл нужным добавить испанец.
Но Кристина не одобрила этот проект:
– Герцог Мантуанский ненавидит моего сына и хочет присвоить его владения, поэтому я ни за что не отдам Карлу II Неверу свою дочь. Что же касается брака с Марией Гонзага, то мы подумаем над этим…
Вместо Беллезио в Мюнстер Кристина отправила графа Лоренцо Номиса, учтивого, проницательного и эрудированного человека, который добился обещания императора дать инвеституру Карлу Эммануилу II на все его земли и вотчины. Кроме того, за Савойей были признаны права на Монферрато. Хотя ряд крепостей остался за французами и испанцами. Если Вестфальский мир 1648 года положил конец Тридцатилетней войне в Германии, то в Италии военные действия между французами и испанцами продолжались.
3 апреля в замке Валентино между Францией и Савойей был подписан новый военный союз, и французские гарнизоны покинули Турин, Асти, Карманьолу и ещё три крепости, кроме Пинероло. В обмен Томас должен был во главе союзной армии совершить морскую экспедицию в Тоскану против испанцев.
После ухода французов из столицы одиннадцатилетний Карл Эммануил II смог, наконец, вернуться туда. 8 апреля он был встречен горячими проявлениями народного восторга, показавшими, как сильно все хотели, чтобы поскорее прошли три года регентства и государство возглавил законный герцог. В честь его возвращения Филиппо д’Алье устроил конную карусель «Праздник восточных воинов».
Когда в июне миланский губернатор Велада, переправившись через реку Сезию, захватил крепость Гаттинару и двинулся в сторону Бреме, принадлежавшего Томасу, дабы показать, что Габсбурги не забыли про его предательство, все члены герцогской семьи, в том числе, принцы, собрались в Турине, чтобы решить, как защитить себя от завоевателей. Кристина председательствовала на этом тайном совещании. Так как Томас должен был отправиться в экспедицию, регентша настояла, что после его отъезда генерал-фельдмаршалом союзной армии станет Филиппо д’Алье.
Это вызвало зависть маркиза Пьянеццы, который в письме Мазарини заявил о своём желании перейти на службу к французскому королю. 30 июня 1645 года из Парижа пришёл ответ кардинала:
– …я с особым удовлетворением прочитал письмо, которое Вы некоторое время назад взяли на себя труд написать мне, в связи с содержащимися в нём столь точными заявлениями о Вашем рвении служить королю... Когда… я не видел, чтобы Вы были убеждёны в том, что в интересах Мадам, как и в интересах месье, её сына, быть тесно связанной с Францией и полностью подчиняться воле Его Величества, я с трудом находил какой-либо веский мотив, который мог бы побудить Вас несколько раз не учитывать эти обстоятельства, которые, тем не менее, являются основой покоя и величия Мадам во время её регентства и после него. Я умолчал, насколько мог, обо всём, что было сказано и написано против Вас до этого часа, но это не произвело никакого впечатления на королеву и её Совет…
В общем, Мазарини вежливо отказал Карло, напомнив ему, как тот ещё при жизни Ришельё не согласился блюсти интересы Франции при савойском дворе. После чего тонко намекнул, что маркиз мог бы заслужить его милость, оставшись на своём прежнем посту при королевской мадам. Но служить и нашим, и вашим - было не в характере гордого Пьянеццы.
К счастью, Томасу пришлось отложить свою экспедицию на год, и Филиппо д’Алье, вместо генерал-фельдмаршала, стал генеральным суперинтендантом финансов и великим мастером фабрик герцога, что дало ему, практически, безграничные возможности для творчества. Вскоре Пьянецца выдал замуж свою старшую дочь Ирэн за Карло Луиджи Сан-Мартино, племянника графа. Таким образом, примирение двух фаворитов Кристины было скреплено родственными узами.