Три лилии Бурбонов
Шрифт:
Таким образом, Кристина держала бразды правления герцогством в своих руках до самой смерти, занимаясь общими делами, перепиской и приёмом послов, так что Рикотти определяет этот период как «скрытое регентство». Единственным препятствием для её воли, как во внешней, так и во внутренней политике, оставался французский союз и продолжающееся вмешательство парижского двора в дела герцогства. Даже браки своих детей Кристина была вынуждена согласовывать с Мазарини.
Поручив Карла Эммануила с ранних лет заботам иезуита Луиджи Джулгариса, мать старалась всегда держать его подальше от политики. Благодаря своему наставнику, юный герцог неплохо разбирался в математике, однако
После возвращения Карла Эммануила в Турин необходимо было назначить ему нового гувернёра. Наверняка им бы стал Филиппо д’Алье, если бы у графа не было и так слишком много должностей. Поэтому Кристина решила доверить воспитание сына Пьянецце. Однако этому решительно воспротивился Мазарини, который, подобно своему преемнику Ришельё, недолюбливал маркиза за слишком самостоятельную позицию. В конце концов, кардинал уговорил Кристину назначить на это место более лояльного Эммануила Паллавичини. В данном случае свою роль сыграло также мнение принца Томаса, у которого были натянутые отношения с Пьянеццей.
Однажды гувернёр сделал юному герцогу замечание во время праздника:
– Вашему Королевскому Высочеству необходимо переодеться перед банкетом: неприлично садиться за стол в маскарадном костюме!
На что мальчик парировал:
– Матушка разрешила мне присутствовать здесь, но не разрешила есть!
Этот факт свидетельствует о том, что Карл Эммануил II был воспитан в покорности матери. Вскоре после этого маркиз Паллавичини скончался и Кристина, как и хотела, назначила гувернёром Пьянеццу. Но из двух фаворитов матери, как показали дальнейшие события, юному герцогу был ближе Филиппо д’Алье.
Во время первого заседания своего Совета Карл Эммануил II заявил, перемежая свою речь рыданиями:
– Давайте помолимся за нашу матушку, чтобы она и впредь помогала нам своими советами и добрыми чувствами, с помощью которых мы могли бы счастливо вести наши дела и управлять нашими подданными...
Таким образом, он добровольно передавал власть Кристине, ответ которой был ожидаем:
– Мы снизошли с нежностью материнской привязанности и с нашим усердием к просьбе нашего сына...
Однако, несмотря на союз с Францией, честолюбие королевской мадам заставило её сначала искать жену Карлу Эммануила II в противоположном лагере.
– Первый взгляд был обращён на Мадрид, - пишет Августо Баццони в книге «Регентство Марии Кристины, герцогини Савойской».
В 1646 году умерла королева Изабелла Бурбон, сестра Кристины, оставив только двух детей. Когда вслед за матерью вскоре скончался инфант Бальтазар Карлос, его сестра Мария Терезия считалась единственной наследницей престола до тех пор, пока вторая жена Филиппа IV не родила сына. Поэтому заполучить в жёны инфанту было мечтой каждого европейского принца. Но королевская мадам надеялась, что у Карла Эммануила есть немалое преимущество:
– Мой сын приходится кузеном инфанте, не говоря уже о том, что мой тесть был женат на её родной тётке. А Габсбурги предпочитают заключать браки между «своими».
Тем не менее, Филипп IV считал по-другому:
– Какой-то итальянский герцог не слишком подходящий жених для нашей единственной дочери.
Тогад королевская мадам подумала о Луизе Кристине Савойской-Кариньянской, единственной дочери Томаса. Но, во-первых, та была старше Карла Эммануила на семь лет, а, во-вторых, на неё положил глаз наследный принц Баденский, гостивший в Париже. Поэтому королевская мадам выступила здесь в роли свахи, а сына решила обручить с Марией Жанной Савойско-Немурской, которая принадлежала к Немурской ветви Савойского дома, обосновавшейся в ХVI веке во Франции. Семья потенциальной невесты была очень богата и владела многочисленными земельными владениями.
Теперь можно было подумать о младших дочерях, Маргарите Виоланте и Генриетте Аделаиде. Кристина мечтала выдать замуж одну из них за молодого французского короля Людовика ХIV и Мазарини вначале поддержал её матримониальные планы.
14 марта 1647 года Франция и Бавария заключили Ульмское перемирие, положившее конец длительному противостоянию. Желая укрепить союз между Мюнхеном и Парижем, Мазарини разработал проект династических браков, которые должны были связать родственными узами сразу Францию, Савойю и Баварию. Если бы Людовик XIV взял в жёны одну из савойских принцесс, другая досталась бы Фердинанду Марии, старшему сыну курфюрста Баварского. Кардинал представил свой план двум баварским посланникам, которые прибыли к французскому двору в середине июня 1647 года.
– Вдовстующая герцогиня Савойская считает, что на роль курфюрстины лучше подойдёт её дочь Маргарита Виоланта, - сообщил им Мазарини.
На первый взгляд, всё было логично: Фердинанду Марии, который родился на два года раньше Людовика ХIV, предлагалась старшая из двух принцесс.
Но после разведывательной миссии баварского посланника в Савойе выяснилось, что так тщательно скрывала Кристина: её дочь Маргарита Виоланта была горбата.
– Мой сын женится только на младшей сестре герцога Савойского! – твёрдо заявил курфюрст.
– Генриетта Аделаида очень тонкого и слабого телосложения, - возражала королевская мадам, - из-за чего в нашей семье получила прозвище «Ла Тенерина» («Неженка»).
– Зато у неё нет горба!
Таким образом, Турин и Париж были вынуждены подчиниться воле Виттельсбаха. Несмотря на всю эту суету вокруг савойских принцесс, Мазарини выразил радость по поводу продвижения своего брачного проекта в письме к Кристине летом 1649 года:
– Я могу сказать, мадам, по правде говоря, что вряд ли есть что-то на свете, чего бы я желал с большей страстью, чем видеть, как объединяются сердцем и интересами два великих дома, которые я уважал и буду уважать до конца жизни.
1 марта 1650 года в герцогском замке в Турине был поставлен «Смешной балет» или «Табак» Филиппо д'Алье. Как известно, граф был заядлым курильщиком и способствовал легализации табака при савойском дворе. Исполнителями были Карл Эммануил II Савойский и пятнадцать придворных.
В мае был подписан брачный контракт Генриетты Аделаиды Савойской, а свадьбу сыграли в конце того же года в Турине с большим великолепием. Юная невеста была одета в великолепное серебряное парчовое платье с золотой вышивкой, плащ с горностаем и инкрустированную бриллиантами корону. Она была явно взволнована предстоящим событием, много плакала, но, поднявшись на ступеньку перед собором, остановилась, чтобы поприветствовать собравшуюся там толпу. Место же отсутствующего жениха занял брат невесты Карл Эммануил II. После свадьбы последовали грандиозные торжества на площади Кастелло, в том числе великолепный турнир «Геркулес победитель чудовищ». Конечно же, организовал его Филиппо д‘Алье, к тому времени – уже главный магистр савойского двора.