Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995. Сборник.
Шрифт:
Верити с трудом подавила в себе сгон, вспоминая все те горькие упреки, что она гак самонадеянно бросила в лицо Люку во время их разговора о браке. Ей стало стыдно за необоснованные обвинения.
— Мне кажется, он был настолько травмирован и настолько разочарован, что просто не смог забыть ее предательства, — задумчиво продолжала Карли. — Несколько месяцев они еще прожили вместе, но все больше и больше отдалялись друг от друга. Он, видимо, понимал, что никогда не сможет ей доверять. А Хулиетта завела роман с другом Люка, прямо у него под носом. Только тогда Люк подал на развод…
— И Хулиетта заболела?
— Нет, заболела она через несколько месяцев после развода, когда
— А где теперь ребенок? — не выдержала Верити.
— Остался у ее бывшего любовника. Он опять бросил Хулиетту и, кажется, женился. Изредка он навещает ее, но у меня такое впечатление, что она не очень-то жаждет видеть своего ребенка. Невероятно, да? Но справедливости ради надо сказать, что бедняжка дорого заплатила за свои грехи! — грустно сказала Карли. — Вот уже несколько лет, как она прикована к постели. Она лежит в частной больнице во Флориде, получает все новые лекарства и новые виды лечения. Люк выплачивает каждый год огромную сумму на ее содержание. Но, честно говоря, я не понимаю почему. У ее отца целая сеть отелей по всей Америке, и он богат, как Крез. Думаю, Люк неправильно понимает, что такое долг. Даже несмотря на то, что между ними произошло, он чувствует себя… ответственным за нее.
Рассказ Карли все не шел у Верити из головы даже после того, как Люк и Рауль уговорили их покататься на лошадях.
Неуверенно держась в седле на гнедом мерине, она все думала и думала о том, что услышала от Карли, и не переставала наблюдать за Люком, умело управлявшим могучим гнедым жеребцом.
Ей вдруг вспомнились слова Эдварда, с некоторой завистью говорившего о Люке как о прирожденном наезднике, которому сам Бог помогал играть в поло. Ему не надо думать об управлении лошадью и заботиться о том, как она повернет и куда… Его заботит только мяч… Он так свободно держится в седле и так легко управляет лошадью, что передвигается по полю значительно быстрее других.
Почему Эдвард ничего не рассказывал ей о несчастливом браке Люка? Не хотел раскрывать чужие тайны? Люк как-то обмолвился, что Эдвард был верным другом, поддержавшим его в трудные времена. Видимо, он имел в виду брак с Хулиеттой. Эдвард, должно быть, знал все, хотя и был на три года моложе Люка; наверное, Люк доверял ему все тайны, как старому другу… Эти мысли не оставляли ее и по дороге назад, в Пуэрто-Плата. Люк, от которого не скрылось подавленное состояние Верити, разговаривал через плечо с Карли и Раулем, время от времени незаметно поглядывая на нее. Когда они вернулись в отель, Верити сказала, что у нее болит голова, извинилась и отказалась от прощального ужина. Ей необходимо было побыть одной и разобраться в своих чувствах. Ей очень хотелось поговорить с Люком и попытаться найти причину их столь напряженных взаимоотношений, обсудить все двусмысленности, постоянно заводившие их в тупик.
— Очень рада была с вами познакомиться, — добавила она торопливо, заметив явное разочарование Карли. — Может, мы еще увидимся до вашего отъезда?
— Это было бы прекрасно, — сказала Карли, целуя ее в щеку и внимательно гладя ей в глаза. Затем улыбнулась на прощанье и пошла за Раулем в отель.
Верити, взглянув в непроницаемое лицо Люка, тоже было собралась уйти, но он остановил ее и взял за руку.
— В чем дело? Почему ты не хочешь с нами сегодня поужинать?
— Мне… мне нужно побыть одной… Блестящие синие глаза сощурились, задумчиво изучая упрямое выражение ее лица. Затем, пожав плечами, Люк отпустил ее руку и потер уже начавший обрастать щетиной подбородок.
— Нога? Перетрудила?
— Нет, с ногой все в порядке.
— Просто тебе невыносима моя компания.
— Ничего подобного!
Заметив, что он изменился в лице, Верити насторожилась. Повисло неловкое молчание, и она собрала все силы, чтобы выдержать натиск каких-то дотоле неизвестных ей чувств. — Это правда, Верити?
Они стояли возле бассейна среди цветущих гибискусов. Мимо то и дело проходили гости отеля и персонал, но на несколько секунд ей показалось, что, кроме них с Люком, в мире больше никого нет — настолько сильно было ощущение взаимного притяжения.
— Прости, пожалуйста, мою грубость, я не имела права так говорить о твоем браке… Извини, я была не права… ну… по поводу Хулиетты, неожиданно низким голосом сказала она. — Вчера вечером ты так и не позволил мне извиниться, и сам ничего не объяснил.
Лицо Люка опять стало непроницаемым.
— А что изменилось сегодня? — растягивая слова, спросил он. — Если я правильно понимаю, Карли тебе уже что-то наговорила…
— Она мне все рассказала.
На губах его появилась холодная усмешка, и под этим ледяным взглядом сердце у нее сжалось.
— Мой брак с Хулиеттой был ошибкой, — коротко сказал он. — Но это уже в прошлом. И мне бы не хотелось больше об этом говорить.
— Как ты можешь? — тихо спросила она, смутно понимая, что его скрытность сердит и расстраивает ее, хотя и не смогла бы объяснить почему.
– Как это в прошлом, если ты до сих пор поддерживаешь с ней отношения?
— О чем ты говоришь? — сдержанно спросил он.
— Я говорю о том, что ты оплачиваешь ее пребывание в больнице, как будто ты в чем-то… в чем-то виноват! А ведь ты ни в чем не виноват! Повисло долгое и тяжелое молчание. Верити нервно поправила прическу, не сводя полных сострадания глаз с бесстрастного лица Люка. Он недвижно стоял перед ней, упрямая прядь черных волос упала ему на лоб, и ей вдруг показалось, что разделяющая их пропасть становится все шире и шире. Вместо того чтобы стать ей ближе, вместо ожидаемого проблеска взаимопонимания он вдруг еще больше ушел в себя и стал более агрессивным и отчужденным.
— Как это я не проконсультировался с тобой несколько месяцев тому назад? — резко и насмешливо спросил он наконец. — Тогда все мои проблемы были бы разрешены в мгновение ока. Щеки у нее горели. Злой блеск его глаз даже напугал ее.
— Люк, ты несправедлив…
— Ах да, ты же ведь у нас признанный авторитет по части неискупленного чувства вины, — добавил он жестко. — Я думаю, здесь мы даже можем соревноваться!
Ну, это уж слишком, резко вдохнув, подумала она. Это становится невыносимым. Надо быть полной идиоткой, чтобы надеяться понять Люка после короткого экскурса в его прошлое под руководством Карли. Какой смысл пытаться с ним сблизиться? Ведь, в конце концов, ее это вовсе не интересует!
— Поговорим потом, — заключил он, решительно ставя точку в их разговоре. — Сейчас у меня есть дела.
И, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел прочь.
Кипя от негодования, Верити направилась к своей «вилле», здесь прохладный ночной бриз смягчал гнетущую влажную жару.
Что это за «потом»?! — думала она в ярости. Она собирается пораньше лечь спать. Так что никаких «потом» не будет. Как бы она хотела никогда больше его не видеть!
Душ немного успокоил ее, а втерев в кожу душистый крем, она пришла в норму. Надев шелковую, цвета слоновой кости блузку и подходящую к ней по цвету юбку до середины икр, она завязала мокрые волосы в узел и, расхаживая по комнатам, стала раздумывать, что бы такое предпринять: позвонить в отель и заказать ужин или приготовить самой? В конце концов она выбрала последнее — это ей поможет отвлечься.