Три любовных романа. Лучшие из лучших — 1995. Сборник.
Шрифт:
Осенью ей впервые предложили настоящую, серьезную и выигрышную роль, к тому же не в каком-нибудь второразрядном театре: она получила роль Мэйзи Уилкин в фильме под названием «Убийства на Элмтри-роуд», эффектном детективе в телепрограмме канала Би-би-си 2. Софи впервые получила возможность по настоящему проявить себя и показать с наилучшей стороны.
И все же сейчас она не могла думать об «Убийствах на Элмтри-роуд» без некоторой досады. То, что началось как захватывающее приключение, закончилось для нее грустно, с примесью горечи и боли.
Ей
Каждодневные морские заплывы. и продолжительные прогулки пешком вдоль пляжа помогли ей избавиться от излишнего веса. Она стала стройнее, особенно в бедрах, и, по правде говоря, теперь выглядела изящнее, чем когда-либо со времени окончания школы драматического искусства. Ее тело приобрело изысканность очертаний, а кожа приходила в себя после ужасного периода болезненного и вялого безразличия к жизни, через который ей пришлось пройти.
Теперь она чувствовала себя здоровой и жизнерадостной…
Единственное, что ей оставалось решить, — как быть со своей прической, довольно старомодной, которую она была вынуждена соорудить для трех последних спектаклей. Парикмахеры советовали ей дать волосам еще немного отрасти, перед тем как их укоротить. По возвращении в Лондон она начнет готовиться к своей новой работе — телеклипу, рекламирующему новый сорт жидкого мыла, который должен быть снят за полтора месяца. Пятидесятидвухсекундный сюжет, живописующий, как она в приятной истоме намыливает себя в ванне, вряд ли станет образцом большого театрального искусства, хотя наверняка позволит оплатить некоторые насущные расходы.
Неподалеку опять возникли чьи-то голоса: нежный смех ребенка и хриплый мужской бас. Голоса были слишком тихими, чтобы заглушить музыкальный ритм прибоя и отвлечь Софи от ее мыслей.
— Дай мне руку. Давай, давай, не бойся. Софи лениво повернула голову и полуоткрыла глаза. Мужчина пытался поставить маленькую девчушку на большой валун, у которого лежала Софи. Они стояли прямо против солнца и сквозь солнечные очки казались просто темными силуэтами.
— Смотри, какая красивая яхта!
— Какая из них?
— Вон та, с красным парусом!
— Да, неплохая. Хочешь такую на день рождения?
В этом голосе было что-то, что заставило Софи напрячься.
— Дядя Кайл! Посмотри-ка сюда!
Кайл? Не может быть! Только не здесь. Видимо, слишком уж разыгралось у нее воображение.
Ее мирные грезы были прерваны. Она напряженно вслушивалась в то, как хриплый мужской голос отвечал на милый щебечущий голос ребенка, и пыталась определить, тот ли это голос, который когда-то обжигал ее, подобно хлысту из кожи носорога.
В последний раз она слышала его также на пляже. Это было восемь месяцев назад. Тогда звук его голоса, глубокий и ясный, эхом разносился по пустынному пляжу. Теперь же легкий бриз и шум моря делали его более мягким и приглушенным…, — Давай пойдем вон туда. Там интереснее. Они начали спускаться по скалам вниз, к тому месту,
— Дядя Кайл, — услышала она голос девочки, — здесь кто-то есть! — Затем, по-взрослому доверительно, добавила: — Ой, да она просто прелесть!
Софи быстро приподнялась и сдвинула очки на лоб, чтобы лучше разглядеть эту пару.
— Ради Бога, извините нас. — Мужчина говорил, глядя прямо на Софи. — Мы не знали, что вы спите.
Да, это был его голос. Но стоило ей взглянуть в эти затененные ресницами темно-зеленые глаза, как она почувствовала, будто кто-то железными пальцами начал сдавливать ее сердце.
Это был Кайл Харт.
Невероятно, но это был он. В синих плавках, которые скорее подчеркивали, чем скрывали его ярко выраженную мужскую стать, он стоял между морем и Софи, глядя на нее тем оценивающим, полным скрытого огня взглядом, который ей был так хорошо знаком.
Его лицо, лицо настоящего мужчины, было отмечено печатью большого жизненного опыта. Эти губы, несомненно, целовали многих женщин, и многие из них были бы не прочь продолжить знакомство с ним.
Седые пряди в темной, почти черной шевелюре говорили о том, что он уже не юноша, хотя очевидная физическая сила и энергия не подлежали сомнению. Его гибкое тело было более загорелым, чем у нее, и представляло собой симфонию упругих мышц, подчеркнутых курчавой порослью черных волос, лениво сбегающих вниз по плоскому животу. У него были длинные мускулистые ноги, мощные плечи и гибкая талия человека, серьезно относящегося к собственной физической форме.
Рядом с ним стояла хорошенькая темноволосая девочка. Она держала красное пластиковое ведерко, наполненное голышами и морскими ракушками.
У Софи перехватило горло от волнения, и она не могла выдавить из себя ни слова в ответ. Она ждала, что он узнает ее и скажет что-нибудь. Кое-как она ответила:
— Я… я не спала.
Он посмотрел на нее оценивающим взглядом, отметив шелковистость ее кожи и ничем не выказав того, что видел ее раньше. Поведя своими широкими плечами, он окинул взглядом укромную бухту.
— А здесь очень мило, — улыбнулся он. — Чудесное уединенное местечко.
«… Но, полагаю, здесь любящих ты не найдешь». Память подсказала ей концовку куплета, а голос звучал холодно и отчужденно.
— Вы, вероятно, англичанка? — спросил он, насмешливо глядя на нее своими зелеными глазами.
На столь прямо поставленный вопрос она не могла не ответить.
— Вы правы, я англичанка. Он засмеялся своим хрипловатым приятным смехом.
— Сначала я подумал, что вы француженка или итальянка. Меня ввела в заблуждение смуглость вашей кожи, хотя серые глаза выдают вас. Вы остановились в «Сан-Антонио»?