Три месяца на любовь
Шрифт:
— И что?!
— Что значит что?! Ты о родителях подумала?! Что будет, если они узнают?
— Ну, будем надеяться, что они не узнают, — решила я сменить тактику, не совсем понимая истерику брата. — А они не узнают, если кое-кто им не расскажет. А он им не расскажет, потому что я никому не рассказывала, как этот кое-кто целовался с Катей Царёвой под лестницей.
Тут не выдержал и Исаев, хрюкнув на всю машину:
— У вас не семейка, а сплошные тайны мадридского двора.
Махнула на него рукой,
Родя во все глаза шокировано уставился на меня:
— Ты знаешь про Царёву?!
— И про Царёву, и про вейп на уроке химии. И про то, как стоял на стрёме, пока Паньшин со Смирновым пили водку в туалете.
Веселились уже все, кроме моего брата:
— Ты про это всё знаешь?
— Я вообще про тебя всё знаю.
Младшенький немного помолчал и неверяще уточнил:
— И ничего не сказала родителям?
Вместо меня неожиданно ответил Андрей:
— Вот видишь, как тебе с сестрой повезло. А ты её сегодня весь день обижаешь.
— Да где я её обижаю? — пошла на попятную эта шестнадцатилетняя бестолочь. — Я за неё же переживаю!
— Вот и переживай, — одобрительно кивнул головой Француз, — только как-нибудь иначе. Пылинки с неё сдувай и всякие приятности делай. А не истерики на ровном месте устраивай, мужики себя так не ведут. А то вымахал вон. Размах плеч и удар как у тафгая, а манеры как у склочной девицы.
— Ни чё не как у девицы, — надулся Родька, после чего совсем невпопад заметил: — А в хоккей меня мама не пустила, сказала, что там все тупые.
— А жаль, — философски заметила Лерка, — разницы бы никто не заметил…
На этот раз к дружному взрыву хохота присоединился даже мой брат.
***
Ближе к полуночи мы вернули Родиона родителям, скормив им придуманную на ходу историю, что мы просто брали его с собой покататься по городу. Затем Литвинов отвёз нас к моему дому, где была припаркована машина Андрея. Сергей порывался отвезти друга к себе домой, но тот категорически отказался, заверив, что справится со всем сам.
— Только не говори, что собираешься за руль, — включила я режим училки, когда Лера со своим возлюбленным отчалили восвояси.
— А ты водить умеешь? — удивил он меня своим вопросам.
— Ну-у-у… — замялась я. — Как бы да и как бы нет.
— Это как?
— Водить я умею, отучилась, а вот прав у меня нет.
— Чего так?
Я густо покраснела, радуясь тому, что на улице стоит непроглядная тьма. Тема водительских прав была несколько болезненной для меня.
— Экзамен провалила.
— Сколько раз? — понял он всё правильно.
— Много.
— И всё же?
— Говорю же, много.
— Света.
— Андрей…
Помолчали.
— Говори, кому говорю, говори.
Невольно прыснула. После чего нехотя призналась:
— Восемь.
— Восемь?
— Восемь.
— Восемь —
Андрей откровенно издевался.
— Да ну тебя, — обиделась я, отворачиваясь от него, но он не растерялся и прижался ко мне со спины, вынуждая замереть в страхе опять врезать ему куда не надо.
— Тогда у нас проблемы. Я не могу вести машину, ты тоже… у нас Шумахер с ограниченным функционалом. Что делать будем?
— Такси вызывать?
— Ответ неверный. Травмированных мужчин отправлять в такси нельзя, они слишком уязвимы для этого.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Я предлагаю пригласить меня к себе домой, накормить вкусным ужином, уложить в постельку и опробовать на мне обещанную анестезию.
— Предлагаешь тебя мазью Вишневского там намазать?
— Света, блин!
— Ну а чё такого?
— Ничего. Пошли уже спать.
И мы действительно пошли ко мне домой, спать, есть и… разговаривать, абсолютно не догадываясь, что «больной» Исаев поселится в моей квартире больше чем на неделю.
Глава 9.
.
Вообще-то мы этого не планировали. Мы вообще ничего не планировали, просто Андрей остался у меня с ночевой и… дальше всё вышло самой собой.
К слову, в первую ночь мы просто спали, без всяких анестезий и прочих геройств, я к Исаеву старалась даже особо не прижиматься, дабы опять не задеть то, чего задевать не следовало. А утром, пока Француз ещё сладко спал, пуская слюни в мою подушку, приготовила завтрак и убежала на работу, убедив себя в том, что всё происходящее вполне вписывается под понятие обыденности.
***
За что я не любила экзамены, так это за вынужденную необходимость просидеть полдня без связи.
Выйдя после обеда из пункта приёма экзамена, обнаружила на телефоне двадцать пропущенных. От Леры, от мамы, от Лены, от Ксюхи с Пашкой, и, конечно же, ни одного от Исаева. Даже глаза закатила, настолько это было похоже на… нас обоих. Оставалось только надеяться, что он там в принципе ещё живой после вчерашних приключений.
Будучи приличной женщиной, я обошла все окрестные магазины по пути домой, выстроив в голове целый коварный план, слегка паникуя на тему, что мне нынче больного мужика дома кормить.
Впрочем, мужик чувствовал себя неплохо, расположившись на полу посреди моей спальни в компании Родьки и резался в приставку на экране плазмы. В этом месте стоит заметить, что до сего дня в моём доме никакой приставки не наблюдалось.
— Что здесь происходит? — недовольно подбоченилась я за их спинами.
— О, Света пришла, — бросив на меня беглый взгляд, заметил Исаев и уткнулся обратно в экран, среагировав на крик моего братца:
— Справа!
На экране царило что-то малоопределимое для меня.