Три месяца на любовь
Шрифт:
— Светочка, приходите к нам ещё! — шепнула мне жена Сергея Андреевича, пока сын с отцом что-то негромко обсуждали на кухне. — Мы будем так вам рады!
Послушно кивнула, борясь с горьким желанием пояснить этой чудесной женщине, что всё совершенно не так, как она думает. И что ей вряд ли стоит вкладывать хоть какой-то смысл в мой приход.
На улице было душно, мы шли вдоль узкого тротуара, заваленного пухом, от которого всё время хотелось чихать.
Андрей шёл чуть впереди, нервно крутя в руках ключ от машины и раздражённо чеканя шаг.
Это-то
— Ты злишься, — наконец-то отважилась я нарушить тишину, когда мы дошли до припаркованной машины.
— Не выдумывай.
— Тогда посмотри на себя в зеркало. Напряжённые желваки выглядели крайне красноречиво.
— Света! — чуть резче обычного. — Не делай мне мозги.
— Хорошо, — пожала я плечом и, развернувшись, отправилась прочь в направлении предполагаемой остановки.
Он нагнал меня почти сразу, но вид у него при этом был такой… Короче, желания повернуть обратно он у меня не породил.
— Просто меня бесит… Моя семья иногда забывает о границах.
— Понимаю, — старалась держаться спокойно, хотя тоже всё дрожало — то ли от злости, то ли от обиды.
— Не понимаешь. Им приспичило женить меня в срочном порядке, ну и там вся эта тема с внуками. Поэтому они готовы принимать всё что угодно за желаемое.
Видимо, под «всем что угодно» подразумевалась я.
— Понятно.
Он в который раз за сегодняшний вечер гневно зыркнул на меня.
— Что тебе понятно?
— Что твои родители готовы принимать всё что угодно за желаемое, — на автомате повторила за ним, больше всего на свете боясь разреветься.
Андрей немного растерялся. Поскрёб свой подбородок и уже более примирительным тоном велел:
— Ладно, поехали домой.
И, повернувшись назад, сделал шаг в сторону своего авто, я же осталась стоять на месте, за спиной сжимая руки в кулаки.
Не смей реветь!
Оглянулся назад, с непониманием обнаружив, что я не собираюсь следовать за ним.
— Свет, — выдохнул, зажав переносицу пальцами. Раз, два, три… После чего, тряхнув головой, будто бы слегка просветлел. — Извини, я… у меня сегодня каша в голове. Поехали домой и попытаемся спасти этот вечер. Мне всё ещё кто-то торчит альтернативные формы медицины.
Последнее прозвучало излишне бодро.
— Знаешь, я тут вспомнила, что обещала заехать к Лене. Там что-то срочное. Поэтому будет лучше, если ты пока сам поедешь домой, как раз будет время собрать вещи.
— Вещи?
— Ну да. У меня с утра… критические дни начались, поэтому тебе придётся заняться самолечением.
— Света…
Выставила перед собой руки в останавливающем жесте.
— Совместное проживание без секса не особо подходит под категорию приятного времяпрепровождения, так ведь?
Исаев не ответил.
—
На этот раз догонять меня он не стал. Я вернулась домой уже за полночь — меня встретила одинокая квартира без всяких признаков того, что когда-то было иначе.
Глава 10.
Я настолько увлеклась нашим недороманом с Исаевым, что абсолютно позабыла о более насущных вещах. А именно — о своём решении уйти из школы. Тем временем на календаре обозначился конец июня, уже отгремели последние экзамены, пересдачи, выпускные, а мне через пару дней предстояло уйти в отпуск, к наступлению которого я оказалась абсолютно не готова.
Перед началом своего официального ухода на вольные хлеба, я сидела за самой центральной партой в своём кабинете и пустым взглядом пялилась на огромную корзину с цветами и фруктами, которая буквально занимала половину моего учительского стола. Благодарность родителей Аси, получившей за экзамен 96 баллов, была более чем выразительной. Хотя по вздохам её мамы становилось понятно, что они до последнего надеялись на заветную сотку.
Зато сама Аська успела шепнуть мне на ухо:
— Так даже лучше, не нужно будет соответствовать ничьим ожиданиям.
Я чувствовала гордость за девочку, её совсем не детскую мудрость и действительно впечатляющий результат. Но лёгкий налёт печали от того, что наша с ней история длиной в несколько лет подошла к концу, не давал мне покоя. И когда за Аськой с её семейством закрылась дверь, я обессиленно рухнула на стул, понимая, что ещё чуть-чуть — и разревусь.
Нет, не конкретно из-за одной только Аси, а из-за понимания, что вот этого всего — уроков, классных часов, школьных стен, многочасовых подготовок к ЕГЭ, учебных планов и много чего другого больше не будет. Наверное, будет как-то иначе, но я ещё не представляла как.
Грустно шмыгнув носом, строго велела самой себе:
— А ну-ка, соберись, тряпка, нашла из-за чего раскисать. Нормальные люди вон радуются, увольняясь из школы, а ты страдаешь из-за каких-то учебных планов.
Сказала и… конечно же, расплакалась.
Когда в моём кабинете появился Родя, я едва ли не билась в истерике, подвывая белугой, при этом слабо понимая, о чём сейчас страдаю. Просто всё было не так!
— У-у-у-у, — присвистнул братец, а потом ещё и пропел: — Шире вселенной го-о-о-о-р-е-е-е мо-ё-ё-ё.
Обычно подобные его выходки неизменно помогали, и я в мгновение ока переключалась с печали на попытки прибить мелкого гада. Но на этот раз привычная схема дала сбой, я завыла лишь сильнее, чем порядком напугала Родиона.
— Света! — воскликнул он, подорвавшись с места, но до меня так и не дошёл, в нерешительности замерев в метре от меня. Обниматься мы разучились лет шесть назад, когда у младшенького началось вхождение в подростковый возраст с его тотальным отрицанием телячьих нежности. — Тебя кто-то обидел? Если да, я ему в рожу дам.