Три мира
Шрифт:
Повернув голову в сторону девушки, Влад вдруг ответил:
– Я замерз уже, пойдемте в кафе? – и добавил – здравствуйте…
– Я еще не замерзала, но от приглашения не откажусь… Люблю капучино, – почему-то задумчиво ответила девушка, манерно повернув голову в другую от Влада сторону.
И эти слова, произнесенные столь нежным голосом, и этот поворот головы просто очаровали Влада, словно напомнили ему о том, что очаровательная женственность может быть настоящей наградой мужчине, который верит в Любовь с первого взгляда.
Они часто встречались, часто и подолгу разговаривали. Был особенный вкус у обоих к разговорам о глубоких вещах. Например о том, как каждый чувствует силу рода и как она проявляется
Девушка всерьез отвечала Владу взаимностью и в часы вечерней близости было сильно заметно, как волны глубокой страсти чувственно раскрашивали в розоватый цвет ее лицо, расширяли зрачки и словно обязывали её говорить с Владом полушепотом. И он млел. Просто и откровенно отдавая ей свои чувства, свое время, свои интересы. Длилось это томление примерно месяц.
Шла весна. Уже почти весь снег растаял, оставались лишь небольшие его остатки в тенистых местах улиц и парка, через которой сейчас шагал Влад. Он нес в руках два стаканчика с кофе. Один американо, другой капучино. В наушниках звучал голос женщины, читающей книгу «Криптограммы Востока», и все было прекрасно. От кофейни, до того места, где он должен был встретить Иону было совсем недалеко и перед выходом из парка, Владу сейчас была видна остановка, на которую приходит 135 автобус. Автобус подошел. Высадив людей, уехал. Его девушка шла к пешеходному переходу.
Дальнейшее Влад потом постоянно прокручивал в голове, вспоминая и вспоминая её походку, которую он уже видел с другой стороны дороги, выразительную улыбку на ее красивом лице, нежно сиреневый шарф…
Визг колес, удары, крики и рев мотора. Сорванные оторопело наушники усилили этот дикий шум. Вот так врывается хаос в жизнь людей. Ужасно и неумолимо. Встреча, она должна была произойти на той стороне дороги… Она должна была состояться – ведь Влад уже шагнул на пешеходный переход… Но через перекресток пронеслась черная машина с пьяным водителем и снесла всех, кто тоже собирался перейти дорогу навстречу Владу. Вместе с Ионой. Снесла всех.
Влад ни на секунду не замешкался, крикнув парню рядом, чтобы тот вызывал скорую, он бросился к лежавшим на асфальте людям и сначала не смог увидеть, где Иона. Два мужчины медленно поднимались сами, три женщины лежали без движения и еще одна немного шевелилась. Ионы нигде не было. Но.. О Боже… Она лежала, метрах в десяти от места аварии, скорее, удар пришелся прямо в нее и отбросил так далеко… За пределы возможности выжить.
Влад, упав перед ней на колени, как-то замедленно отметил про себя, что она лежит вполне естественно, кажется, вот встанет сейчас и улыбнется. Но ее глаза… Они были открыты и жизнь из них ушла. Стеклянный блеск – так называется взгляд смерти.
С Владом никогда не происходило ничего подобного. Он несколько раз встречался со смертью, но это было не так глубоко и не так трагично. Сейчас, словно он сам вдруг умер. Эта черная машина, выбив смертельным ударом жизнь из Ионы, разбила путь его жизни, отбросив его самого на обочину. Далеко за пределы, уже проявившегося, нового жизненного пути. Ведь не мог Влад утверждать, что Иона, эта хрупкая красавица, была всем для него. Влюбленность еще не перетекла в Любовь всей его жизни, да и не известно, перетекла ли бы она вообще… Но вот шок от того как легко разбиваются жизни… Этот шок не оставлял Владу сомнений – это не просто случайность. Не может так быть, чтобы ни с того ни с сего, человек вдруг, даже не подозревая об этом, и не думая ни о чем таком, оказывается лежащим мертвым, посреди дня, в городе, который полон
Как бы он хотел перейти дорогу чуть раньше, будь проклят этот кофе, задержавший его, но внутренний голос ему говорил – это лишь отсрочило бы неизбежность…
Эта мысль поразила его в самое сердце – что значит неизбежность? Чего не избежать? Конечно, смерти по старости никто не может избежать, но фатум, неотвратимая судьба, злой рок – это что, тоже неизбежность? И кто, или что, какие законы этим правят? Кто запускает сценарии линий событий, когда вот так – все эти линии стекаются в одну точку – прямо на смертельную остановку маршрута №135? Время этих событий должно было быть рассчитано по секундам. Для того, чтобы упорядоченные жизни погибших, раненых людей, их родственников, вдруг одномоментно взорвались хаосом, нужен очень талантливый режиссер. Который способен создать такой болезненный спектакль… Может это водитель автобуса? Или тот, кто создал программу для переключения светофоров? Или тот, кто научил водителя черной машины пить водку? Или это его отец, допускавший, что выпить перед поездкой – не преступление? Или, быть может все они вместе? Но внутренний голос опять был прав. И режиссер, и сценарист – не из мира людей. Люди – чаще всего просто статисты или второстепенные герои. А главные герои – каждый сам для себя.
Влад очнулся у себя дома, под горячим душем, потому что понял, что не может уже долго согреться после того, как проводил закрытую скорую с мертвой девушкой. Машина уехала в морг. Он не знал еще родственников Ионы, потому решил просто спросить у ее подруги время и место похорон, и проводить затем девушку в последний путь.
Пришедших проститься было мало. Все вместились в один микроавтобус. Влад смотрел на тихо плачущую мать Ионы, на строгое и худое лицо отца. В обоих чувствовалась внутренняя красота и какая-то аристократичность, что – ли. Две подруги с мокрыми глазами молчали и лишь бабушка Ионы тихо шептала что-то мужчине лет сорока, кивая головой в сторону родителей. Она была похожа на отца, вернее, он на нее. Высоко посаженная голова, твердый взгляд и уверенное поведение также выдавали присутствие в бабушке голубой крови. Почему Влад так решил – он не знал. Но давно привыкнув к тому, что он умел читать людей, Влад просто доверял таким своим догадкам.
На кладбище не было вообще никого, кроме сотрудников похоронного агентства и охранников. Все произошло как-то быстро. Даже стыдливо быстро. Словно всем было не до конца понятно, что происходит, почему молодость и красоту, любовь и будущее семьи неожиданно положили в гроб. Скорее, никто по-настоящему не мог, и не хотел открывать в себе бездну боли, потому и стыдно… Потому и быстро. Почти без слез и вообще, без ничего. Влад остался. Все уехали. Звали его с собой, но он сказал, что еще постоит тут.
На кладбище было очень тихо. Влад стоял и смотрел на фото Ионы. Смотрел на то, как весна постепенно вступала в свои права. Природе без разницы, горе у людей или радость. Она – как Солнце, которое светит всем одинаково, так же одинаково одевает в свои наряды деревья как на кладбище, так и в лесу. И только люди раскрашивают места, где они бывают, в цвета радости или горя, будней или выходных, мира или войны. Стоял так Влад долго. Он умел не думать. Просто смотреть. Умел просто слушать, не оценивая и не осуждая. Умел даже, как он успел выяснить, влюбляться и терять. Неожиданно даже для себя, Влад вдруг крикнул, то ли куда-то в Небеса, то ли внутрь себя: