Три мирных года
Шрифт:
— И не только пионерам, комсомольцам, которым скоро в армию идти, тоже было бы полезно послушать.
Филатова уставилась на Стерлядкину с подозрением. Маринка сегодня выглядела крайне несерьёзно, одевшись в белую пушистую шубку и шапку с бумбончиками. В общем, сама была похожа на примерную школьницу, а не на героиню войны. Но не узнав её, продолжила:
— Вон в семнадцатой школе, Филиппов выступал, а мы вроде как и не при делах! У нас и ученик наш больше отличился, а сидим как дураки, без рассказов очевидца.
Я
Нет, ГРУ меня прикрыло, убедив американцев, что сержант Кирьянов и человек, сумевший овладеть секретами местных пирамид, это два совсем разных человека. По легенде я знал индекс Полигона и смог дать знать нашим на месте, а те уже прислали экспедицию, которой я помог пройти к пирамиде безопасным путём (каким образом-то?), но версия военной разведки всё прекрасно объяснила. В общем, американцы схавали, и теперь ищут молодого и гениального учёного, но не особо активно, так как считают, что его не выпускают с Кадмии.
Пока я размышлял, классная всё-таки опознала Марину и ахнула.
— Так вы же Марина Анатольевна Стерлядкина, та самая, что подняла восстание военнопленных на Ирсеилоуре!
Я хмыкнул, вспоминая, как именно она подняла восстание. Марина снова легонько стукнула меня локтем.
— Оксана Владимировна, давайте завтра зайду… во сколько удобнее? — перебил я классную, пока она и Маринку не взяла в оборот. — А сейчас я спешу…
— Подходи к шестому уроку, — что-то подсчитала в уме классная.
Я согласился и шустро откланялся. Только сейчас я понял всю мудрость решения полковника Копылова. Не думаю, что смог бы выдержать два года на Полигоне, оставаясь «тем самым Кирьяновым», героем и комсомольцем и вообще ходячим примером. Вот точно не удалось мне бы тогда расслабиться и попеть песни омского анархиста.
Филатова мне позвонила на следующий день, когда я уже собирался выходить. Удостоверилась, что я буду вовремя и повесила трубку.
— Составишь компанию? — спросил я обувающуюся Марину.
Стерлядкина лишь помотала отрицательно головой.
— Мы с Гришей и Лёшей тебя после уроков встретим, — хихикнула она, изображая детский голос. — И пойдём гулять.
Я лишь махнул рукой. Но в школе выступление прошло на удивление легко. Я помнил, что говорить следовало, а что нет. Так что не особо и много пришлось врать пионерам и комсомольцам, которые слушали меня затаив дыхание. Только одна комсомолка, дочь Оксаны Владимировны, мелкая, нескладная и суетливая как белка, задавала разные вопросы, по большей части глупые, из-за чего её постоянно одёргивала мать. После выступления она даже увязалась за мной, но была поймана внимательной матушкой, получила подзатыльник и вернулась на место.
Тогда я ещё не знал, что эта суетливая белка,
Словом, зимние каникулы прошли отлично, если не считать таких мелких инцидентов и ворчания родственников, которые уже начали раздражать. Нет, ну что за фигня, а? Физтех на Полигоне, если не входит в число лучших вузов Советского Союза, то исключительно в силу молодости. И да, он готовит кадры для работы во внешних мирах, так я там и собирался жить, ну какого чёрта, опять все эти переливания из пустого в порожнее?
В общем, у меня сложилось впечатление, что, то ли Земля меня уже не принимала, то ли я сам морально переселился во внешние миры. Поэтому возвращение на Полигон, я воспринял с облегчением хотя мне предстоял сложный разговор с Ириной, которая забрасывала мою электронную почту письмами, но их я даже не читал. Не хотелось портить себе хорошее настроение. Правда Марина заметила, сообщения на моём коммуникаторе и, невесело усмехнувшись, спросила, нужен ли совет.
— От тебя нет, — довольно резко ответил я, но она, к моему удивлению, даже не обиделась, а рассмеялась.
А потом, как-то внезапно, настал день отъезда. Я, Жмых, Стерлядкина и Варяг, доехали до Москвы, где оставили Маркина и Мишина, зато забрали Довнарович и пообщались немного со Славиком. После чего радостно полетели в Плесецк.
— Ты с нами, до Полигона? — спросила Яська у Марины.
— Нет, — вздохнула она. — Срочно вызвали на Кадмию. Зачем не говорят, но вряд ли что-то хорошее.
Она немного помолчала.
— Да, Валере я рассказала, — Стерлядкина поглядела на Довнарович. — Но больше никому.
— Так ты что, знала? — возмутился я такому женскому коварству.
Яська лишь вздохнула.
— Сам посуди, Валер, вот если бы я не могла отличить банальную беременность от заковыристой инопланетной болячки, то меня не то что из фельдшеров, из санитаров следовало гнать.
— И из женщин, — вздохнула Марина. — Сдаётся мне, что это вообще все бабы на Кадмии знали.
— А из мужчин догадался только…
— Цыц! — зыркнула на неё Стерлядкина, оставив меня в полном недоумении от происходящего.
Вот так с шутками мы и долетели до Архангельской области и всё так же пикируясь показались в зале ожидания космопорта Плесецк-Гражданский.
— В сопровождении двух женщин, — не удержалась Довнарович. — Прям Джеймс Бонд, осталась только обнять нас.
Я незамедлительно выполнил её просьбу. Девчонки засмеялись, но в этот момент я встретился взглядом с двойняшками Рейман. Серьёзная и строгая Ирина и немного нервный Коля.
Девушки освободились из моих объятий, пока ко мне шла решительным шагом Иришка Рейман. Заметив её Марина, чмокнула меня в щёку.