Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
А вот кто раскис почти сразу же, так это Чертанов. Его вся эта природа, дурацкий пеший туризм и прочая лабуда нисколечко не радовали. Вернуться бы в родной офис, к любимым компьютерам, и пусть тогда система виснет, сколько влезет, а юзеры хором орут, что сисадмин тупой и его срочно надо уволить. Не страшно!
— Привал! — наконец потребовал Колобков, когда отряд вышел на небольшую полянку. — Серега что-то совсем расклеился. Отдохнем минуток десять.
Чертанов тут же блаженно повалился на траву. Ему было жарко, он устал, натер ноги и с ужасом
— Серега, а ну встал! — пнул его в бок Колобков. — Не лежать, только хуже сделаешь!
— Петр Ива-а-аныч…
— Я, Серега, уже сорок шесть лет Петр Иваныч. Говорят, не лежать! Гена, Валера, ну-ка, подняли его! И гонять пинками по поляне! Нельзя сразу ложиться, надо походить, расслабить ноги. А то потом не поднимешься. И ступни разотри чем-нибудь, а то волдыри будут.
Перекусить никто не взял — зачем, если часов через пять-шесть уже вернутся обратно на яхту? А вот попить, конечно, захватили — у всех, кроме Светы, на поясе висели фляжки. Колобков сделал большой глоток, плеснул немного в ладошку и смочил лысину.
— Хо-ро-шо! — встряхнулся он. — Благодать какая! Птички, цветочки!..
Один из самых крупных цветочков в этот момент как раз выстрелил стеблем и слопал маленькую птичку. Но этого никто не заметил.
— Серега, тебе что — плохо, что ли? — заботливо посмотрел на подчиненного Колобков.
— Мутит… — ответил позеленевший Чертанов. — Как я выпил эту гадость, так до сих пор внутри все вверх ногами…
— Хреново, — сочувственно кивнул Колобков. — Ты Свете скажи, пусть таблетку даст или ширнет чем-нибудь.
— Нету таких таблеток… и болезни такой нет… Старики говорят — скоро пройдет, но для них и сто лет — скоро…
— Ну ничего, терпи. Зато прикинь, какой ты у меня теперь квалифицированный! Я тебя от этих компьютеров выгоню — будешь чисто переводчиком. Оклад повышу, не сомневайся. У меня вот с японцами сделка наклевывается — поработаешь! Гы-гы, Серега, да тебя теперь хоть к президенту в переводчики зачисляй!
— Бу-э-э-э-э-э!!! — ответил Чертанов, выплескивая на траву завтрак. — Слабое утешение, Петр Иваныч…
— А все потому, что ты такой дохлый, — наставительно заметил шеф. — Работник умственного труда! Вот на что ты тут пригоден? Был бы один, давно бы загнулся! Что значит — поколение техники! Небось, пока студентом был, от практики отмазывался? И в армии не был?
— Не был… — вздохнул Сергей. — У меня…
— …желание откосить! — гыгыкнул Колобков. — А вот я своих пацанов после института обязательно в армию загоню — нефиг у батьки на шее баловаться!
— Э-эй! — услышали Вадик с Гешкой.
— А вы как думали? Папа будет военкому иномарку подгонять, чтоб только двух оболтусов отмазать? Ничего, ничего, вам полезно будет! Может, даже до института отправлю, а не после — так что готовьтесь на всякий случай. Школы вам всего два класса осталось. Серега, ты как — дышишь пока?
— Ы-ххы…
— Это хорошо, — успокоился Колобков. — Гюнтер, ком цу мир, битте! Глянь, Серега — вот каким должен быть опытный турист.
— О да, я есть бывать в джунгли Амазонка, посещать африканский сафари, американский каньон и австралийский красный скала! — похвастался Грюнлау. — Если мы быть в мой вилла Мюнхен, я показывать все слайды!
— Ну и я тоже не лыком шит, — не пожелал отставать Колобков. — Был помоложе, каждое лето в поход ходил. Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры — дети рабочих! Костры жгли, рыбу ловили, самогонку пи… хотя вот это пример плохой. Да и самогонка была дрянная — чисто сивуха. Но все равно — весело было! В «Зарницу» играли… щас-то, небось, и не помните, что это за зверь такой? А это круче любых плэйстэйшенов было! Все-таки зря пионерию отменили — нет теперь правильного воспитания, нету… Помню, работаю я на кране, смотрю — колонна пацанов с красными галстуками идет. Все в ногу, под барабан, один знаменем машет… Так сразу на душе тепло — подрастает смена! Теперь разве такое увидишь?… Одни скинхеды…
— Только при коммунизме у вас такой яхты бы не было, — напомнил Сергей. — И виллы на Кипре, и счета в Швейцарском банке…
— Ну, Серега, ты меня на слове не лови, — запротестовал Колобков. — Я ж не говорю, что при Советах все хорошо было. Но были ведь хорошие моменты! Страна спала спокойно, уверенность была в завтрашнем дне. Люди гордились, что в Союзе живут, а теперь все норовят за границу сбрызнуть… Может, мне бы и лучше было до сих пор на кране работать… — пригорюнился он. — А ты, Серега, спортом займись каким-нибудь — хоть немножко от тебя пользы будет.
— Петр Иваныч, я системщик, — угрюмо покосился на него Чертанов. — Админ. И еще переводчик. Компьютеры и лингвистика — вот тут я кого угодно за пояс заткну. А больше мне ничего не надо. По-моему, главное — свое дело знать.
— Серега, ты не прав. Вот мы уже сегодня домой вернемся, это хорошо. А если б, тьфу-тьфу-тьфу, нельзя было вернуться? Если б мы тут надолго застряли? Кому тут твои компьютеры нужны?
— Зато языки…
— Э, э! Ты, Серега, не гони паровоз! Скажи спасибо ветеранам колдунского фронта, что они тебя волшебной настойкой напоили! А если б не напоили? Хрена тут пользы от твоих английских с немецкими? Вот ты в своем лингвистическом учился, учился, а толку?
— Петр Иваныч, так вы ж тоже институт закончили, — напомнил Чертанов. — Строительный.
— Твоя правда, — хмыкнул шеф. — Один-один. Только ты свой ликбез с моим не равняй — у нас там строить учили, а не в компьютерах зрение портить. Я учился на тройки, я работал на стройке! А смотри — у меня на счету десять лимонов лежит, а ты в однокомнатной живешь, даже машины у тебя нет. А у меня «Майбах»! Видишь часы — «Улисс Нардин»! А у тебя фуфло барахольное — полгода проработает, и выкидывай! Два-один!