Три мушкетера в Африке

Рэйтё Енё

Ивонна сперва присела, а затем растянулась на куче угля и провалилась в сон.

Кочегар и машинист работали с такой сноровкой и проворством, что если бы поездам давали приз за скорость, то голубая лента океанских лайнеров украсила бы трубу локомотива. Нас угощали вином и домашними припасами. Вероятно, такой симпатией пользовались знаменитые разбойники давних времен, по той или иной причине полюбившиеся народу. Например, некий Робин Гуд, должно быть, чувствовал себя так же в обществе паровозной бригады своей эпохи.

На

рассвете наш состав полз вверх по серпантину Атласских гор, а к утру мы уже достигли перевала.

Спали мы по очереди, несмотря на популярность не теряя бдительности.

Пополудни паровоз уже катил вниз, по северным отрогам гор. Если удастся проникнуть в Марокко, к де Сюрьену, – наше дело в шляпе.

– Стоп! – скомандовал Альфонс Ничейный. – Притормозите, чтобы мы могли соскочить!

Машинист сбавил ход, и мы спрыгнули. Ивонну Альфонс Ничейный держал на руках, она даже не проснулась.

Состав набрал скорость и скрылся вдали. Мы огляделись по сторонам. К склонам гор лепились деревушки, а там, на горизонте-Марокко!

– Ивонна, здесь мы распрощаемся, – сказал Альфонс Ничейный. – Дальше вам незачем идти с нами. В Марокко у вас родственники, позвоните им отсюда по телефону Кстати, теперь уже можете пользоваться фамилией Дюрон.

– А вы…

– Мы пока еще не достигли цели.

– Дай вам Бог… – Она не закончила фразу, боясь расплакаться. Обняла Альфонса. Затем внезапно повернулась ко мне, обхватила мою голову руками и поцеловала в лоб.

Нужны ли еще доказательства? Она любит, любит меня!

2

На склоне поросшего виноградом холма мы устроили короткий привал.

– Теперь предстоит избавиться от этой одежды. Как только состав прибудет в Марокко, поднимется переполох. Здесь прочешут каждый уголок.

Чуть поодаль мы приметили домишко – должно быть, жилище арабского пастуха, так как поблизости паслись овцы.

– Заглянем туда, – предложил Альфонс.

Пастух пьянствовал с приятелем, сторожем с виноградника. Мы честь по чести постучали в дверь, связали хозяина и гостя и затолкали обоих под стол. А затем, шагая по разные стороны дороги, направились к Марокко.

Я – в одежде сторожа, Альфонс Ничейный – под видом пастуха – гнал перед собой отару голов в сорок. Не прошло и десяти Минут, как вдали показался отряд солдат, а мимо нас пронесся полицейский патрульный автомобиль. Я тотчас плюхнулся на землю, Альфонс же преспокойно шагал, подгоняя овец.

Полицейские даже не взглянули в нашу сторону: кто бы мог подумать, что тут среди белого дня разгуливают беглые каторжники!.. До города оставалось каких-то несколько сот метров, когда мы вынуждены были признать что все наши усилия напрасны. Дороги, ведущие в Марокко, были перекрыты полицейскими и солдатами.

От ружей и штыков в глазах рябит. Впрочем, никто

бы не удивился, вздумай власти из-за троих парней объявить всеобщую мобилизацию и ввести чрезвычайное положение.

У придорожного трактира стояли два пустых автомобиля, владельцев забрали в полицию для проверки документов. Чуть подальше ожидала еще одна машина, водитель уткнулся в газету.

Альфонс Ничейный сделал мне знак рукой и направился к машине. Окликнул шофера, а я тем временем зашел с другой стороны.

Связав парня, мы отправили его отдыхать под кустик.

Овцы терпеливо дожидались дальнейших указаний.

– Садись за руль, – велел мне Ничейный, – и гони машину прямо вон на то дерево у входа в трактир. Только не забудь вовремя выскочить. – С этими словами он оставил меня и двинулся к заведению.

Зная, что Альфонс ничего не делает зря, я подчинился его приказу. Разогнав машину, в последнюю секунду выскочил. Врезавшись в дерево, автомобиль с грохотом перевернулся а я проследовал за Ничейным в трактир.

Там царил полный разгром. Мебель опрокинута, стулья сломаны, бутылки-стаканы перебиты, владелец заведения и официант в слегка потрепанном виде валяются на полу. Видимо, драка была нешуточная.

– Что тут стряслось? – поинтересовался я.

– Да ничего особенного, – отмахнулся Ничейный. – Просто мне нужно было воспользоваться телефоном… Давай промочим горло. – Мы хлебнули по глотку, а через несколько минут послышался вой сирены.

– Неужто опять патрульная машина? – несколько встревожился я.

– Нет, «скорая помощь». Я вызвал спасателей к месту автокатастрофы.

Врач и шофер кареты «скорой помощи» удивились, что ни в машине, ни возле нее пострадавших не видно. Они удивились еще больше, ни за что ни про что получив по кумполу, и на какое-то время вырубились. Им незамедлительно была оказана первая помощь: уложив пострадавших на носилки, мы засунули их в карету и с включенной сиреной помчали прямо на кордон.

Альфонс Ничейный в кепи шофера и белом халате выглядел за рулем вполне уместно, а я, как и положено, дежурил при больных – мера совершенно необходимая, потому как то один, то другой, придя в себя, проявляли беспокойство. В таких случаях «санитару» вновь приходилось возвращать их в беспамятство, чтоб не трепыхались.

При нашем приближении кордон расступился, и карета влетела в город. По-прежнему с включенной сиреной «скорая помощь» подкатила к зданию штаба, произведя полный фурор.

Альфонс Ничейный выскочил из машины и поспешил к часовому.

– В машине тяжелораненый боевой офицер. Тревожить его нельзя, это чревато роковыми последствиями. Офицер должен передать секретное сообщение маркизу де Сюрьену. Действуйте без промедления!

Часовой убежал, а я в последний раз погладил по голове своих подопечных и тоже вышел на волю.