Три недели другой жизни 2
Шрифт:
— Как ты съездила к маме? — осторожно начал муж, беря приборы и отрезая небольшой кусочек от стейка.
Аня шумно выдохнула, признавая, что этот разговор придется все же начать.
— Весьма… продуктивно, — голос дрогнул. — Я даже не представляю, как говорить о таком, — почти шепотом сказала она и закрыла лицо ладонями.
Матвей сдернул салфетку с колен и подошел к ней, присев на корточки.
— Радость моя, — ласково провел он по плечу рукой. — Ты же знаешь, что мне можешь рассказать абсолютно все! Знаешь ведь? — спросил он и, дождавшись судорожного кивка, продолжил. — Что бы там ни было,
Аня посмотрела на него с такой печалью и болью, что ему захотелось просто сгрести ее в охапку и увезти на край света, зацеловать так, чтобы все горестные мысли исчезли из ее головы!
Он аккуратно заправил за ухо выпавший влажный от слез локон и вопросительно посмотрел на нее, ожидая, когда она начнет.
— Сядь на свой стул, — вздохнула она и кивнула в нужном направлении.
Матвей послушно присел на свое место и взял в руки бокал с водой — от волнения пересохло в горле. Аня последовала его примеру, сделав большой глоток воды и поморщилась.
— Закажи мне вина, моего любимого.
Брови Матвея поползли вверх, и он не удержался от уточнения.
— Ты серьезно? Но… Нам же вроде нельзя, — он с сомнением окинул ее взглядом.
— Уже можно. Я сегодня весь день думала… Теперь я согласна с доктором, будет лучше, если мы воспользуемся сурмамой, слишком все… Слишком высока ставка!
Матвей с сомнением посмотрел на жену долгим взглядом. Выходит, она смирилась. Сколько времени он уже считал, что в их случае суррогатное материнство — это единственный выход, и только Аня упорно стояла на том, чтобы самой родить ребенка. Что ж, значит время пришло.
Он знаком подозвал официанта, заказал бокал вина и обратился к жене.
— Ты же говоришь о Марии?
— Да, завтра мы едем знакомиться с ней, а также встретиться с юристом в клинике. Только… Я хотела попросить твоего адвоката поприсутствовать там тоже.
— Эдуарда Алексеевича?
Она кивнула.
— Хорошо, я прямо сейчас ему наберу, — кивнул Матвей и позвонил своему адвокату. Кратко и сухо изложив просьбу, он поблагодарил собеседника и отключился. — Он приедет, надо только скинуть ему сообщением адрес и точное время.
— Мы с Машей договорились на два часа, он может подъезжать к половине третьего.
— А это…ммм… нормально? Ну, что она — твоя сестра и будет суррогатной матерью нашего ребенка?
— Да, я разговаривала сегодня с Виолеттой Глебовной, такие случаи — не редкость в практике. По статистике до десяти процентов семей участвует в этой программе с родственниками. Нельзя, чтобы она была одновременно и донором, и суррогатной матерью, а остальное — вполне приемлемо, да и законно… Хотя никаких подтверждений в документах, что мы с ней родственники, нет, только по результатам анализов. Но ни она ни я не обращались с заявлениями об официальном подтверждении родства, поэтому дальше нас двоих эта информация не пойдет, пока сами не пожелаем…
— И все же, — задумчиво и настороженно посмотрел на Аню муж, не зная, как подобраться к главному вопросу. — Как так вышло, что вы — сестры? Твой отец все-таки имел другую семью? — Аня помотала головой. — Нет?.. Тогда даже не знаю… Она — не родная
— Она — родная, — горько вздохнула Аня. — Это я — нет.
Глава 12
Когда мама рассказала Ане все, она прочувствовала все то же, что чувствуют бойцы без правил, получая смачный удар под дых! Резко лишившись воздуха в легких, Аня видела разбегающиеся перед глазами черные круги, с паникой чувствуя приближение второй удушающей волны.
Нет, ее не удочерили, не нашли и даже не передали родственникам. Ее просто поменяли. В роддоме. С мертвым ребенком.
Заикаясь и плача, мама Ани поведала, как оказалась на второй день мучительных схваток в душной предродовой. То, что схватки длились уже почти тридцать часов, похоже, никого не волновало! Женщина, корчась, ходила по небольшой комнатке, иногда почти в бессознательном состоянии наваливаясь на стены.
В углу тесного помещения тихонечко сидела вторая роженица. Она не плакала, не стенала, не просила о помощи. Просто сидела в уголочке, откинувшись на большую практически пустую подушку, невесть каким образом оказавшуюся в неподходящем для нее месте, и тихо молилась. На каждую схватку молитва становилась чуть громче, а голос прерывался, когда становилось особенно больно.
Анина мама отчего-то успокоилась. Боль отступала, наваливалась пьянящая слабость. Тело больше не выкручивало, а желание осталось только одно — поспать.
Влетевшая вскоре в предродовую молодая акушерка в ужасе всплеснула руками и тревожно вызвала всех медсестер, определяя Анину маму вначале в родзал, а потом — в малую операционную. Но время было упущено. Ребенка достали зелено-бурым и бездыханным. Уже несколько часов как малышка была мертвой. Начался сепсис. Анину маму несколько часов оперировали и колдовали над ее измученным телом, вырезав, наконец, почти все репродуктивные органы, обрекая на пожизненное рабство в плену гормональных препаратов…
Через два дня она очнулась в палате роддома. В патологии и гинекологии мест не было, поэтому несчастную оставили здесь, найдя небольшую палату, даже не подумав о чувствах матери, потерявшей только что своего ребенка, вынужденной слушать, как плачут чужие новорожденные дети…
Она отказалась от еды, воды, моля оставить ее в покое, сделав вид, что провалилась в забытье… Хоть и беременность была неожиданной и незапланированной, но она обрадовалась, узнав, что ждет ребенка. И было неважно, что муж ненадежный, который мог вновь исчезнуть в любой момент, что грядут суровые девяностые, когда никто не мог быть уверен в завтрашнем дне… Она была счастлива, что в ее жизнь придет маленькое чудо…
Сейчас она была подавлена. И только мысль о том, что дома ее ждет маленький Тема, глухой стеной загораживала ее от глупостей…
Проснулась она посреди ночи от хриплого шепота. Разговаривала ее соседка по обшарпанной холодной палате. Видимо, с одной из дежуривших акушерок.
— Ты же сама видела, она даже не пришла еще в себя, что-то бормотала про сына!.. Она даже не знает, что ребенок родился мертвым, на наркотиках ведь… — Анина мама поняла, что речь шла о ней.
— Как ты себе это представляешь?! — прошипел возмущенно второй голос. — Двенадцать человек суетились вокруг нее, когда достали мертвого малыша!