Три плюс одна
Шрифт:
Пока одни ждали очереди на размещение, другие грузились, а третьи уже наслаждались витавшими в автобусе солярочными миазмами, компания мажоров и сочувствующих в количестве трех парней и четырех девушек двинулась к собственному транспорту. Толик застыл на полушаге, отчего вся компания встала, врезаясь друг в друга, и головы завертелись в поисках причины.
– Фаня, сестренку не пригласишь? – Облизываться глазами невозможно, но Толик сумел.
Спутница, продолжавшая разгуливать в трех треугольничках, фыркнула и как бы в сотый раз повторила:
– Говорила уже, она такое не любит.
Толик с намеком поднял бровь:
– Люди меняются. И не надо решать за других.
Обернувшаяся Фаня проскрежетала зубами: Луиза ждала предложения, словно собачка косточку, и самое отвратительное, что это видели все. Старшая процедила младшей:
– Поедешь с нами на шашлыки?
– В принципе… – Луиза в меру умения пригасила ликование, – ничего серьезного на вечер я не планировала…
А еженедельные посиделки у Ника, когда за чаем они вчетвером болтают обо всем, что для того же Толика – ребус, а для Бизончика – китайская грамота?! Три взгляда кратко обменялись всем, что думают по этому поводу.
Компания мажоров разразилась девичьими возгласами:
– Анатоль, ты забыл про дам, а нам тоже нужны кавалеры.
– Эти, что ли? – Толик с усмешкой кивнул на умников.
– Можешь предложить других?
– Ладно, если хотят, пусть тоже едут.
Из методично газовавшего, чтобы не заглохнуть, автобуса выглянула Вера Потаповна:
– Ребята, вас ждать?
Она повисла в дверях, как перезревший помидор, оставалось ткнуть вилкой. В роли вилки, если не чего похуже, выступил Толик.
– Обещаю к началу занятий всех привезти обратно. Жаль, не можете поехать с нами, Вера Потаповна. – Он виртуально резал и надкусывал наколотое, голос оплетал искренностью… а в глазах сквозила ирония, которой от автобуса, к сожалению, не видно. – Мне кажется, у вас многому можно научиться не только в формате академических знаний. Представляете: палатки, костерок, песни под гитару, в котелке булькает ушица, от запаха сводит челюсти… В этом деле, Вера Потаповна, опыта у вас несравнимо больше. Вера Потаповна, почему никогда не отдыхаете с нами? Понимаю, что работа, ответственность, нужно сдать инструмент… но когда-нибудь вы же сумеете выбраться вместе с боготворящими вас великовозрастными обормотами?
Его улыбка расплавила бы сталь, а преподавательница не дотягивала даже до полиэтилена. Ее просто испарило. Толик умел выжимать из людей нужные ответы. Еще бы: красавчик, умничка, отличник, да еще подлиза… Потому всеобщий любимчик. Несомненно, «всеобщий» имело отношение только к недалеким созданиям вроде девушек и доверчивых преподавателей, принимавших личину за сущность. Кое-кто видел пройдоху насквозь, но поделиться мог только с двумя такими же.
С ответной улыбкой преподавательница едва не вывалилась с подножки, на ее лбу начерталось: «Да я хоть сейчас, но сам же сказал: работа, ответственность, нужно сдать инструмент…» Вслух раздалось другое:
– Сегодня только пятница.
– Я и говорю – все будет в лучшем виде. До воскресенья мы обязательно вернемся, можете на меня положиться.
Вера Потаповна кивнула и, пряча краснеющие щеки, резко вдвинулась обратно.
– Одну минуту! – Луиза махнула рукой, чтобы автобус не уезжал. – Я только маме позвоню. На всякий случай.
Девушки из мажорок скривились, снисходительные взгляды показали Толику, на кого он собрался променять старых подружек.
Пока пальцы тыкали в цифры, было слышно, как Фаня внушает Луизе:
– Ты понимаешь, зачем тебя пригласили?
– Да.
– И все равно идешь?
– Да.
– Ну, я предупредила. – В трубке ответили, и Фаня, отходя, посоветовала: – Отпрашивайся как я, на все выходные, чтобы не беспокоились.
Луиза едва не сломала очки, которые механически поправляла:
– А как с ночевками?
– Будет костер, а на случай дождя есть палатки.
Ника с приятелями напрямую никто не спросил, поедут ли они.
Они поехали.
Глава 2
Последний риск
По одному, из разных мест, методом кнута и пряника их собрали, как суперкоманду в заокеанских боевиках. Это тешило самолюбие и страшило. При взгляде на тех, с кем идти на дело, особого энтузиазма не возникало. Спину должен прикрывать тот, кому веришь, а верить этим…
Другие так же думают о нем. Смешно.
Местом встречи назначили эту опушку, где собирались грибники и уходившие к озерам рыболовы. Кроны еще сияли, редкие просветы слепили прямыми лучами, но солнце упрямо катилось на оставшийся за поворотом город.
К лесу каждый прибыл самостоятельно. С собой, как предупредили, – ни сотовых, ни другой электроники. Пять широкоплечих фигур в кроссовках, застиранных штанах и майках походили на отдыхающих, в конце рабочей недели выбравшихся на природу. Но окажись здесь посторонний, глаз резало бы отсутствие удочек, ведер или лукошек. И взгляды – серьезные, хмурые, много видавшие – с приятным времяпровождением вязались, как слабительное со снотворным.
– Филимон! – окликнул его Игрек, оставшись с двумя рюкзаками и подавая тот, что поменьше. – Твое.
Филимон шагнул вперед, и тяжесть, сравнимая с двухпудовой гирей, оттянула руки.
Перед ними дергались просевшие и постреливавшие хриплым выхлопом Жигули с мешком картошки на верхнем багажнике. За рулем невозмутимо восседал дедок самой мирной наружности – белым веником торчала вперед куцая седая борода, в морщинах прятались радостные от случайного заработка глаза, промасленная спецовка выдавала любителя лично ковыряться в потрохах механической лошадки.
Выбор попутки порадовал. Игрек, старший в пятерке, в ветровке и заляпанных джинсах выглядел непутевым сынком дедули-водителя, но тот, получив деньги, уехал, оставив «сынка» с «друзьями».