Три плюс одна
Шрифт:
Трое уже ковырялись в содержимом выданного имущества, Филимон пошарил внутри своего. Сверху, для удобства выхватывания, похолодил кожу ТТ с дополнительной обоймой, ниже, среди одежды в охотничьем камуфляже, берцев, спальника, сухого пайка, рации и прочего, притаилась Ксюха с тремя запасными рожками.
Солидно. Ксюха, она же окурок, сучка, обрубок – АКС-74У, «Калашников складной укороченный». Целик перекидной, как на ППШ прадедовских времен, из-за короткого хода поршня рожок при стрельбе за пару секунд улетает, точности на расстоянии никакой… но в условиях ближнего боя – лучше любого пулемета. Отличная вещь. Под курткой прячется, в дипломат помещается, а в выданном туристском рюкзаке вовсе потерялась. Печально известный Бин Ладен, будь неладен, на фото и видео красовался с таким же, именно российского производства. Лучшей рекламы не придумать. И не нужна реклама Ксюхе. Филимон в свое время побегал с ней по горам и долам, пока Лизку – жену – не встретил. И за ним нехило побегали с подобными, обрубок – самый распространенный автомат в МВД. Повезло, что ни пуля не догнала, ни люди, а Лизка спасла, согрев любовью, и подарила смысл жизни. Сейчас у них уже подрастала дочь.
Новая измена жене с железной любовницей не смущала. Лизка поймет. Условия, которые предложил заказчик, устроили сразу. Если не нарываться, жизни ничто не угрожало, а шкурой каждый из них рисковал и за сумму на много нолей меньшую. Каждый понимал, что жизнь в плане заработка катилась под откос. Рэкет в смысле дойки предпринимателей отцвел и давно скопытился, отбор недвижимости у пенсионеров, алкоголиков и слабых духом коммерсов под ласкающим ухо словом рейдерство тоже склеил ласты. И еще одно модное словечко себя не оправдало: стоило войти во вкус, как за коллекторство взялись одновременно правозащитники, прокуратура и, главное, контора, инициалы которой всуе вслух не произносились.
Из приятелей на свободе остались считанные единицы. Гоп-стопом безбедно и безопасно не проживешь, а семьи кормить надо. Их и собрали таких – вояк и бывших беспредельщиков, женатых и неустроенных, у которых было, что терять. Огромный аванс, переданный семье, сомнений поубавил, а окончательно их развеяла встреча со смотрящим за областью. Черная масть заверила: за них, живших не по воровскому закону, а по понятиям, признавая только право сильного, замолвили словечко. Видимо, знаменитое «предложение, от которого нельзя отказаться». Воры предложили условия: принципиально ничего не сдававшим в общак на этот раз надо хорошо поделиться, и тюрьма, если кто-то все же загремит, покажется санаторием.
А в случае успеха или после выхода о деньгах можно вообще не думать. Рискнуть стоило.
Отвернувшийся к обочине Игрек возился с ремнем.
– Кому отлить, делайте сейчас, – распорядился он, – дальше движемся без остановок.
Игрек имел отношение к математике не больше, чем Ксюха к прекрасному полу. Игрек, он же Грек, он же Гога – некогда командир отделения, затем бугор в братве, когда былые навыки помогли в новом деле. И Филимон, вообще-то, Филимонов, а имя с отчеством – только в паспорте да в уголовных делах. Филимон, Танк, Серый, Монгол, Игрек – именно эти имена гремели и еще недавно наводили страх, и других не требовалось. Сейчас былая слава померкла, братву раскидало, и, вновь встретившись, к откровенности они не стремились. После кратких приветствий к расспросам о житье-бытье никто не перешел.
Когда все заправились, Игрек проинструктировал:
– Переоденемся на месте. – Он взвалил рюкзак на плечи, остальные последовали примеру. – Ближайшая задача – скрытно выйти к точке инструктажа и ждать сигнала.
Филимон не хуже остальных знал окрестности.
– Идем к Нижнему озеру? – сообразил он.
Игрек неодобрительно покосился на него и промолчал.
Глава 3
Поручики и падежи
Семиместный внедорожник новый состав не вместил. Предложение забрать оставшихся вторым рейсом компания дружно отвергла, и теперь рычащий агрегат рассекал травы, как танк-попаданец возомнивших о себе рыцарей Средневековья. Позади параллельными штабелями складывались трупы павших, впереди в водах озера блестело солнце победы. Висевшие на подножках девчонки истошно горланили, их радостью всю воду мира можно было обратить в вино, а затем, для прикола, обратно, причем избытков хватило бы на превращение Арктики в тропики. На крыше, держась за дуги верхнего багажника, от восторга визжала Фаня – особенно когда машину подбрасывало на кочках. Раздавался смазанный стук, визг на краткий миг прекращался, затем его прорывало с новой силой, и каждый раз добавлялись новые интонации. Бизончик что-то орал с лестницы на пятой двери и на ходу пытался взобраться наверх к Фане. Юра, третий из парней-мажоров, которого иначе как Юрец не называли, миловался на последних сиденьях с рыжеволосой Анфисой. Ник, Мирон и Аскер подпирали друг друга плечами в среднем ряду, Толик рулил.
Луиза удостоилась места справа от водителя. Ехали на Нижнее озеро. В отличие от упомянутого красивого, с пляжами и пещерами, но расположенного на запретной территории Верхнего, Нижнее раскинуло мелкие воды неподалеку. Близился закат, скоро похолодает, и разобраться с шашлыками хотелось до темноты.
Толик повернулся к Луизе:
– Почему сестра не хотела тебя брать?
– Считает, что у нас разные интересы.
– Она не права?
Троица на втором ряду окаменела – даже слепой видел, что интерес у сестер один.
– Не знаю.
Луиза говорила тихо, смотрела при этом вперед. Чувствовалось, что откровенности мешают посторонние. Обиднее всего Нику было включать в эту категорию себя.
С некоторых пор Луиза Иваневич заменила для него все. Русые волосы ниже плеч, средний рост, ничем не примечательное телосложение… ничего такого, что ценят «Толики». Не шаблонная красавица, Луиза понравилась тем, что слушала и понимала, о чем говорят. Искренняя, смелая перед преподавателями в отстаивании истины, как ее понимала, и своей точки зрения, что не всегда совпадала с нужной, оттого и сблизилась с ними – любителями работать извилинами. Участвуя в дискуссиях и диспутах, Луиза, внешне серая мышка, сгруппировала вокруг себя интеллектуальный кружок. Ум плюс природная естественность – лучший шарм. Доброта и милая картавость обезоруживали, а конфузливость в моменты, когда говорят об интимном, добивала. В их окружении это редкость. Очарования добавляли очки, без которых она не узнавала людей из-за близорукости, но даже когда смотрела сквозь, взгляд разил наповал.
Фамилия девушки, на зависть Мирону, больше походила на белорусскую… или, как немедля поправил бы погрязший в собственных тараканах приятель, на беларускую. Если покопаться в энном количестве поколений, возможно, нашлись бы родственники и на западе, но их без того хватало. И не только в России. Оба ее родителя работали в «ящике» с неудобоваримой аббревиатурой. Анна Моисеевна сейчас отдыхала после смены, а Семен Викторович улетел с отчетом в Москву.
Единственным недостатком Луизы – кроме нездорового влечения к смазливому лицемеру – Ник считал мнительность. Заслышав смех, легко решит, что смеются над ней, и переубедить невозможно. Если назвать причину смеха – не поверит, подумает, что выкручиваются. Молчание принимала за осуждение. Чтобы не смущать девушку, Ник завел отвлекающий разговор с клевавшим носом Аскером, явно не выспавшимся.
– Чем ночью занимался?
– Земляки приезжали, разве поспишь, когда десять человек в двух комнатах…
Мирон толкнул его в бок:
– О существовании гостиниц твои сородичи не подозревают?
– А мне, например, – Аскер смерил его высокомерным взглядом, – непонятно, почему, приехав в город, где можно остановиться у своих, я должен платить за гостиницу?
– А если ты не один?
«Не один». Явно, что каждый представил в этот момент одно и то же. Три пары глаз синхронно сошлись впереди на дужке очков, что исчезала в русых волосах за подголовником. Метнув взор и на затылок Толика, Аскер отчеканил:
– Если «не один» – другое дело. А они на работу.
Мирон хмыкнул:
– Городской рынок переполнен, там даже один новый торговец – конкурент остальным, а тут…
– Вроде бы в охрану, – сообщил Аскер. – Парни молодые, боевые. Уже задаток получили.
Тема исчерпалась, и на время кроме шушуканья с последнего ряда, что иногда разбавлялось слюнявым причмокиванием, ничего слышно не было. Анфиса и Юрец впередисидящих не стеснялись, лозунг «брать от жизни все» в этой компании ставился выше прочих.