Три плюс одна
Шрифт:
Уже промчавшись мимо, она заметила их в глубине, обернулась, и будто солнце пробилось сквозь тучи. Или вправду стало светлее? Тогда в первый раз Ник заметил эту похожую на природное явление странность, необъяснимую логикой.
– Фаня, тебя ждать? – Девчонка остановилась посреди лестничной площадки.
– Разогревай. Мама с папой не обещали?
– Задержатся, как обычно.
Девчонка унеслась, сверкая голыми коленками. В лицо пахнуло свежестью, каблучки простучали по ступенькам, на втором этаже зазвенели ключи, скрипнуло и затем хлопнуло. В наступившей тишине Фаня
– Кто рассказал?
Необъяснимое сияние погасло, по мозгам врезало реальностью.
– Макс и Гришка, – не смог соврать Ник.
«Ох, влетит им теперь…»
Фаня вдруг улыбнулась:
– Гаденыши, ведь предупреждала… Ладно, мне как раз деньги нужны. – Смешливость смыло, взгляд посерьезнел. – Растреплешь – шкуру спущу.
На тот момент Фаня значительно превосходила массой, ростом и силой. Нависая, она казалась грозной, страшной в возможном гневе, и желание попасть под горячую руку отсутствовало напрочь. Но жжение в руке, узнавшей сладость…
Фаня как почувствовала.
– Как звать?
– Ник. Николай. Коля.
Девушка соорудила на одной стороне лица кривоватую улыбку:
– Все, Коля, покедова. А захочешь, скажем, научиться целоваться – знаешь, где меня найти.
Ее губы сошлись в воздушном поцелуе, а руки пихнули к двери на улицу.
Несколько лет они не пересекались, затем, по поступлению в университет, Ник обнаружил Фаню – постройневшую и еще более похорошевшую – там же. Но теперь его интересовала другая сестра. И помнит ли не обделенная мужским вниманием девушка робкого малолетку?
Все это пролетело мгновенно, и Ник сосредоточился на том, что спрашивали.
– Фаня, показать высший класс в остроумии может не каждый, и рассказ об этом факте…
– Обожаю, когда хвалят честно и бескорыстно, – донеслось сверху. – Думала, у нас Толян главный по части лизнуть в ушко, а теперь, значицца, конкуренция. Буду следить за успехами. И если нужно на ком-то тренироваться, Коля, не стесняйся, всегда к твоим услугам.
– В каком смысле? – хохотнула Оленька, висевшая на подножке со стороны Аскера.
Оленька, простоватая подружка Бизончика, не строила из себя даму высшего света и не была ею. Здесь она присутствовала из-за дружка, ее все устраивало, и Оленька устраивала всех.
– Да, поясни, народу интересно, – присоединилась Рита, раскачивавшаяся за стеклом прямо перед лицом Ника, когда он пытался смотреть вбок. Отчего он и зарекся туда смотреть.
Рита являлась противоположностью Оленьки: при одинаковом росте где у той – пышное, у этой – тощее, у той – светлое, у этой – темное. Одна – святая простота и божий одуванчик, созданный для радости, вторая – это про упомянутую Риту – высокомерная язва. Контраст присутствовал как в волосах – кудряво-золотистых с той стороны и прямых, цвета воронова крыла, с этой – так и выборе тона купальников: розовый против темно-зеленого. Разглядывать мелкое наполнение темно-зеленого у Ника желания не возникло бы даже не из-за опасения получить в ответ ядовитую отповедь.
А если подумать… Чтобы так мозолить глаза, нужно постараться. Именно Рита жаловалась Толику на нехватку кавалеров,
Ник разделял присутствующих на собственно мажоров в лице Толика, Юрца, Бизончика, Анфисы и Риты, и примкнувших к ним Фаню и Оленьку, которых обозначил термином «сочувствующие». Себя с приятелями он классифицировал как «случайных попутчиков». Луиза осталась вне градаций.
Машина притормозила.
– Обломчик, – сообщил Толик.
При переключении рычага коробки на «паркинг» он коснулся бедра соседки. Луиза сделала вид, что не заметила.
Ник тоже, хотя внутри вскипело. Мирон и Аскер, к счастью, не видели. Во всяком случае, их лица не дрогнули.
Вдали у воды на привычном месте гудели натянутой тканью выстроенные в ряд три легких палатки. На костре дымился котелок, рядом у тлеющих углей возилось четыре фигуры в охотничье-рыболовной амуниции. Но на рыбаков не похожи. На веселящуюся молодежь тоже.
Донесся запах шашлыка.
– Опередили, – вздохнула Оленька, припечатавшись к стеклу пышным бюстом.
– Одни мужчины, не? – вопросительно донеслось с крыши.
Бизончик, наконец, тоже взобрался на багажник и подтвердил:
– Ага, только парни. А девки где?
– Ты хотел сказать – девушки, – наставительно поправила Рита.
Кажется, от Толикиного приятеля она не в восторге. Но терпит. Сменить круг общения на другой, более приятный, значило понизить себя в статусе. На это никто из мажоров ни при каких условиях не пойдет.
– Тогда не девушки, – съехидствовал Юрец, – а женщины, которые сейчас, возможно, занимаются своим женским делом в палатках.
– Женским делом у них почему-то мужики занимаются. – Между плечами Ника и Мирона появился наманикюренный палец Анфисы, указавший на колдующих с продуктами.
– Жарить мясо – мужское дело, – ответил Юрец, – а то, что я имел в виду…
– Поручик, молчать! – вклинился Толик.
Фигуры у костра одна за другой настороженно выпрямлялись. Из палаток высунули головы еще двое. Ни в силуэтах, ни в позах, ни в одежде ничего женского по-прежнему не замечалось. Мальчишник у них, что ли, на природе замышляется, или под видом рыбалки мужички устроили большую пьянку?
Машин у конкурентов не было, значит, как все обладатели легковушек, доехали до дороги, а дальше с немалым скарбом шли пешком. Если не лень таскать тяжести в такую даль, то, выходит, расположились надолго.
Внедорожник вновь рыкнул и развернулся. С этой стороны не отгороженный сеткой берег обрамляло убранное поле, двигаться по нему было легко. По широкой дуге Толик объехал чужой лагерь.
С места, выбранного как запасной вариант, соседи виднелись размытой картинкой на горизонте. Присевшее на лес солнце, прежде чем залечь окончательно, высветило впереди чудесный пляж. Что сразу всем понравилось – свободный. Вода искрилась, трава зеленела, песок блестел – что еще нужно для отдыха? Настроение снова поднялось, и только Мирон буркнул: