Три подруги и разбитое зеркало

Солнцева Анастасия

– Трогательное повествование, – сдавленно проговорила я, сдерживая кашель, рвущийся наружу. – Но при чем здесь я?

– До твоего появления Гриша был полностью предан мне. Не только из благодарности, но и потому что никогда не был дураком. Он понимал – благополучие каждого из нас зависит от общих усилий. И верил в это, действительно верил, пока не появилась ты. Ваше знакомство положило начало его предательству. Он пошел против меня. Пошел из-за тебя.

Где-то рядом заплескалась вода.

– Гриша встречается с Князем, делится с ним информацией о моих делах, хотя и ненавидит этого вампира. Он делает так из желания

помочь тебе. Знает, что я знаю, но не останавливается. А я просто позволяю ему это делать. Как ты думаешь, почему?

«Потому что сам регулярно наведываешься к тому же Князю», – подумала я, вспомнив, как видела Макса у дома последнего.

К коже прикоснулось что-то теплое и мокрое, начало ощутимо пощипывать. Я вытянулась, словно меня тетивой натянули на лук. Зашипела сквозь зубы и услышала успокаивающее от Макса:

– Потерпи немного, скоро станет легче.

– Зачем Грише помогать мне?

– Потому что Гриша хочет тебя себе. Хочет сделать тебя не просто своей любовницей, он хочет сделать тебя своей парой. Знаешь, что значит быть парой у волков? Несмотря на свой весьма своеобразный стиль жизни, волки моногамны. Они выбирают себе спутницу один раз – и навсегда. Если подруга погибает, волк остается один и не создает пару повторно, храня верность своей возлюбленной. Ради своей пары волк готов отдать жизнь, лишь бы вторая половинка выжила. У вервольфа может быть потомство только от любимой, а в случае с вожаком – дети верховной пары считаются самым главным сокровищем стаи. Они растут в окружении всеобщей заботы и любви, их пестуют всей огромной мохнатой семьей. Подруга вожака автоматически восходит на второе место в иерархии стаи. Она – всё равно что он, её слово – это его слово, её решение – это его решение. Никто не может даже бросить ей вызов, она – неприкосновенна. Звучит почти идеально, не правда ли?

Под собственное повествование Макс аккуратно и методично протирал моё плечо, уделяя особое внимание порезу и стараясь не повредить еще сильнее, чем уже сделал это ножом. Я такое старание оценила, но мысленно.

– Не для меня. Ненавижу идеалы, особенно чужие, – проворчала я, терпя боль. – Толку в них никакого, одна лишь головная боль.

– Гришу не интересует, во что ты веришь и что любишь. Он руководствуется инстинктами вожака-оборотня, для которого ты – желаемая и желанная женщина. Вот только жизнь, которую он может тебе предложить, весьма специфична. Оборотнем он тебя сделать не сможет, но если ты станешь его подругой, то жить придется по законам стаи. Например, ваша первая ночь должна пройти в присутствии оборотней. Иначе ваших детей никогда не признают, как потомков главной пары. Если вожак погибнет – подруга отправляется следом за ним. На жизнь без него она не имеет права. И должна либо покончить с собой, либо позволить членам стаи убить себя. Ты уже знаешь, как убивают оборотни – разрывают на куски. Подруге вожака придется участвовать во всех ритуалах стаи, а их много, и большинство – покажутся дикими той, что сама не является оборотнем.

Договорив, Макс оставил мое плечо в покое. Совсем рядом что-то вновь заплескалось, будто он решил прополоскать белье.

Приоткрыв и скосив один глаз, я увидела бывшего друга склоненным над тазиком и промывающим кусок белой ткани. Вода в тазике была окрашена в подозрительно светло-зеленый цвет. И вокруг витал аромат трав.

– Тебе нравится меня

лечить? – вопрос был риторическим, потому что спокойно мне не лежалось. Хотелось либо сбежать, либо уснуть – другие варианты не устраивали. – Лучше бы тебе нравилось меня не калечить.

– Мне нравится все, что связано с тобой, – невозмутимо согласился Макс. И продолжил: – Мне нравится, когда ты рядом.

– А меня от этого воротит, – упрямство всё еще жило во мне и никаким серебром его не вытравить.

– Ты не сможешь мне противиться, – с тихим смехом, таким интимным, что пробирало до внутренностей, заявил Макс.

Откинув одеяло, он обнажил мое бедро и принялся протирать рану на нем. Его движения были мягкими, плавными, бережными, и это так разительно отличалось от всего того, что было в подвале. И я уже и сама не понимала, какой он – жестокий или любящий, заботливый или беспощадный, злой или добрый. Всё топилось в одном глубоком котле.

Может быть, я зря ищу ту грань, с помощью которой могла бы отделить одно от другого. Потому что он – неделим. Многогранен. Всеобъемлющ.

И любовь его также безгранична, как и ненависть.

– Не хочу быть подругой вожака, – тихо заметила я, накрывая глаза ладонью, потому что свет, который горел в этой комнате без окон не потухая, утомлял и стимулировал ломоту в висках, пробиваясь даже сквозь сомкнутые веки.

– Он может не спросить твоего желания, – просветил меня Макс. Покалывание, к которому я успела привыкла в руке, распространилось и на ногу, добравшись аж до пятки.

Его заявление мне не понравилось, но не удивило. Прежние законы я помнила отлично, в своё время досконально проштудировав древние талмуды, хранилища наших знаний.

– Старые правила? Право победителя и всё такое? Разве к этой ситуации оно применимо?

– К сожалению, да.

– Можно захватить добычу, но заставить добычу жить с собой невозможно. Ведь добыча остается добычей только до тех пор, пока не победит захватчика.

– Возможно, – уклончиво согласился Макс. – Но на войне нет правил.

– Война… Опасная затея. Развязав одно противостояние, можно увязнуть в другом, гораздо более масштабном.

– Намекаешь, что твоей отец не примет зятя-оборотня и внуков, которые не способны плавать, зато отлично выслеживают зайцев и кабанов? – Макс закончил с ногой и накрыл её одеялом, что не могло не радовать, потому что кожа невыносимо зудела и ныла, будто жили тянули. – Для Гриши это всё не имеет значения. Если он не сможет тебя завоевать, то возьмет силой. И после этого уже никто не сможет вмешаться. Что сделает твой отец? Выведет свои войска на сушу и обрушит на волков?

– Именно так он и сделает, – криво усмехнулась я, не разлепляя глаз.

– И всё равно не сможет тебя найти, – вздохнул Макс. – Думаешь, волки глупы, слабы и наивны? Нет, малышка, них есть множество тайн и особых приемов. Например, по городу разбросано с десяток схронов, мест, где можно спрятаться так, что не найдет даже морской бог. И где тебя будут держать столько, сколько понадобится. Достаточно обшить стены серебряными пластинами – ты и рыпнуться не сможешь. В воде бы еще поборолась, но к ней тебя близко не подпустят. Пойми, для вожака пара – это всё. Гриша пожертвует любыми своими волками, лишь бы удержать тебя при себе. Волков он еще создаст, а вот вторую пару, если признает тебя таковой, ему больше не найти.