Три ПВ СИ)
Шрифт:
— Не знаю.
— А я скажу — зачем! — ухмыльнулся майор. — Вы решили получить нормальную медицинскую помощь, поскольку в вашей глуши остались лишь врачи, практикующие в частном порядке на дому, о чём они не спешат сообщать властям. Но обращаться в больницу у себя в глуши вы сочли неприемлемым. Видимо, вас там могли опознать. А чтобы отвести подозрения от тех, кто вас ранил и незаконным образом лечил, вы решили имитировать амнезию. И у вас бы всё вышло, но в милиции не дураки служат. Итак, признавайтесь, ваше полное имя, фамилия, отчество и дата рождения?
— Простите, товарищ майор, ваши доводы звучат логично, но у меня действительно был инсульт
— Что же вы, товарищ, не хотите сотрудничать? — едва заметно качнул головой майор. — Ничего, посидите в камере пятнадцать суток, а там может память прояснится.
— Извиняюсь, а за что пятнадцать суток? У вас лишь косвенные и невнятные подозрения непонятно на что. Я перед законом советского союза кристально чист, даже не хулиганил, не ругался и на тротуар не плевал. Всего-то ничего не знаю о мире, в котором живу, и не имею документов. Разве это преступление?
— Как же вы можете утверждать, что не совершали никаких преступлений, если потеряли память? — ехидно спросил майор.
— Из того, что помню, могу утверждать точно. А того, чего не помню, тут уж извините, но нет никаких доказательств, ориентировок и хоть чего-то, указывающего на какие-то противоправные действия. Вы готовы задержать человека только из-за того, что у него была некая травма, но… Если мы с вами читали одно и то же медицинское заключение, в нём сказано про ранение похожее на пулевое. Но не написано, что оно именно пулевое. Я далёк от медицины, память не блещет идеальностью, тем не менее, прекрасно понимаю, что можно получить идентичные ранения иным образом. Ни один эксперт не даст стопроцентную вероятность подтверждения пулевого ранения, если при этом пуля не будет извлечена из раны.
— Всё-то вы продумали, — ухмыльнулся майор. — Наверное, считали себя самым умным? Что мы ни о чём не догадаемся? Товарищ Александр, лучше признайтесь, не усугубляйте своё положение. Назовите своё полное имя и дату рождения. Где вы раньше проживали? Скажите, кто вас ранил и кто лечил? Это в ваших интересах!
— В моих интересах спокойно и без нервотрёпки получить справку и уехать в жаркую Африку гонять диких бибизян, чтобы они активней собирали бананы.
— Если вы не будете с нами сотрудничать, то поедете в Африку прямиком из обезьянника в роли человека второго сорта, и тогда вас будут гонять собирать бананы, — с угрозой выдал майор.
— Ваша угроза звучит пугающе, верите вы или нет, меня подобные перспективы не радуют. Но к величайшему сожалению, невозможно сказать того, чего не знаешь. Я на самом деле понятия не имею, кто нанёс мне травму. Кто лечил… аналогично…
И ведь действительно не помню, кто проводил операцию, поскольку к тому моменту, как меня довезли до военно-полевого госпиталя, уже был без сознания.
— Жаль, что вы не хотите идти на контакт, — сказал майор. — Лейтенант, вызовите дежурного.
Молодой милиционер потянулся рукой под стол и, похоже, нажал там на кнопку. Вскоре дверь распахнулась и в кабинет заглянула пара крепких милиционеров. Младший офицер снял с меня датчики, майор едва заметно обозначил кивок в мою сторону и произнёс:
— В обезьянник его.
Рядовые милиционеры отобрали у меня трость и пакет с вещами. Пока один мне завернул руки за спину, второй общался с майором. Закончив выяснять мою подноготную, милиционеры повели меня в сторону камер. Перед тем, как запихнуть за решётку, меня тщательно обыскали, отняли ремень и шнурки. Вскоре я оказался в камере, в которой находилось двое бомжей в грязных потрёпанных вещах, от них
— Это… — повернулся сидевший бомж к милиционеру. — Этого товарища… Что с ним случилось? Зачем его к нам?
— Он просто не хочет признаваться, кто его подстрелил, — ответил милиционер.
— Странные дела… — протянул бомж.
Дверь камеры закрылась, а я задумался над тем, насколько глупой была идея пойти в местную милицию. Обрадовался перспективам, которые расписал непонятный тип, то ли из КГБ, то ли просто обычный человек. Жить в новом мире, спокойно работать, получить квартиру — всего-то и надо, что руководить папуасами… Размечтался! Следить за неграми мне не привыкать, одно время натаскивал в далёких странах аборигенов в качестве военного советника, там явно сложностей побольше, чем руководить рабочими. В итоге мечта рассыпалась о скалы реальности. Я ничего не скажу больше озвученной легенды, милиционеры мне не поверят, в итоге отправят вместе с бомжами в Африку. А там… Кто его знает, каково там живётся ссыльным? А мой рюкзак останется тут, добраться до него, чтобы свалить в другой мир, окажется непосильной задачей.
Что же делать? Бежать? В принципе, это реально, сейчас я здоров, до тайника добираться недалеко, а милиционеры не похожи на профессиональных боевиков. Возможно, придётся уходить с шумом и немного пострелять, но это не пугает. Хотя словить шальную пулю в недавно залеченный организм будет неприятно.
Или стоит подождать? Вдруг отпустят на свободу… Хм… Сомнительно.
— Эй, — обратился ко мне сидящий на шконке бомж. — Тебя как звать?
— Александр. — Сел я рядом, хотя запах от индивидуума был жуткий, но в ногах правды нет.
— О! — обрадованно протянул он. — Значит, мы тёзки! Я тоже Санёк. А чего тебя сюда?
— Инсульт был, память потерял, после больницы хотел документы восстановить. Товарищи из органов решили, что я вру.
— Я тебя научу, как быть, — начал Саша.
— Спасибо, не стоит.
— Да ты чего? Не думай, я опытный. Тебе же мент сказал, всего-то и надо, что рассказать, кто ранил. Расскажешь, и тебя отпустят. Кстати, из чего стреляли?
— Извините, но я действительно потерял память.
— Это ты зря, — покачал головой Саша. — Мы тут свои, менты далеко, так что мог бы не прикидываться. А то ведь тебя запросто вышлют вместе с нами в зарубежную колонию. Нет бумажки — ты букашка. Человек второго сорта. Вот признался бы следователю, тогда бы тебя отпустили, а так только зря время теряешь.
— Извините, Саша. Мне предстоит провести тут пятнадцать суток, хотелось бы провести их в тишине и спокойствии. Я буду на верхней шконке, прошу вас не шуметь.
Ох… Тяжело находиться в душной и вонючей камере. Особенно если сосед явный подсадной. Этот Саша всё заливал мне в уши слезливую историю собственного заключения по ошибке, пытался вывести на откровенность. Пришлось терпеть и меньше трепаться языком, но признаюсь, автомата сильно не хватало. А лучше ещё несколько наступательных гранат. К вечеру я готов был придушить этого бомжа и к чёртовой матери разнести всё отделение.