Шрифт:
Annotation
Долгая Галина Альбертовна
Долгая Галина Альбертовна
Три сестры и близнецы
Три сестры и близнецы
Рассказ
1.
Бедана монотонно отсчитывала время. В тишине двора голос птахи звучал умиротворяюще, под стать настроению, окутавшему старую хозяйку меланхолией. За прозрачным виноградником пыхал жаром тандыр, а рядом сестра Ольга разминала кружки теста, готовясь прилепить их к горячим бокам глиняной печи. Зина все примечала, но в это утро ей не хотелось командовать хозяйством, как обычно. Ольга все сделает, а она пока полежит на айване, подумает о жизни. Мальчики выросли... жениться пора, а они все отнекиваются. Выучили их, как положено, зарабатывают хорошо, квартиры есть, что еще надо? В махалле у Сабир-ака какая девочка подросла, у Халиды, соседки, дочка на выданье. Свататься пора, а то уведут девчонок!
Зина почувствовала, как благое настроение улетучилось. Она тяжело поднялась с подушек, спустила ноги с айвана, пошарила внизу, ища тапки. И тут не все как надо!
– Олька! Где мои чуваки?
– рассерженный голос, насурьманенные брови сдвинуты, в черных глазах черти прыгают.
Ольга вытянула шею, вглядываясь сквозь полупрозрачную листву, а руки не прекращают работы - жмут тесто, лепят лепешки.
– Чуваки? Под айваном, пошарь ногами-то!
Не прибежит, занята делом... Зина откашлялась, наклонилась, опершись на локоть, увидела стоптанные тапки, дотянулась до одного полной ногой. А Ольга кричит:
– Нашла?
– Да нашла я, чего орешь на весь кишлак...
Зина встала. Свободное платье скользнуло по полной фигуре, необъятная грудь поднялась при вдохе. Подтянув концы яркой косынки, Зина, тяжело ступая, обошла айван, цыкнула на подбежавшего пса и дошаркала до сестры.
Ольга уже пристроила первую партию лепешек и прикрыла тандыр заслонкой. Из щели потянуло самым любимым запахом - готовящегося свежего хлеба.
К хлебу у них в семье особое отношение! Вслед за родителями, которые будучи детьми испытали голод во время той проклятой войны, они берегли каждую крошку! И мальчиков научили, что хлеб - это самое ценное, что есть у человека! Сам береги, детей своих научи!
Они научат! Им все некогда! От досады Зину аж перекосило. Да и детей без жен не заведешь. Это у нормальных людей так! А с них станется! Современные! Живут в гражданском браке. Ванька точно с какой-то спутался - сорока на хвосте весть принесла. Ох, и расстроились они с Олькой! Тосе не стали ничего говорить - разойдется на всю махаллю. Саид вроде один. Таится, не иначе! Как бы прознать?..
Бедана залилась громче обычного, словно раздражение хозяйки прибавило ей громкости. Зина снова тяжело вздохнула.
– Ты чего? Болит что?
– Олька все замечает.
Зина отмахнулась.
– Сердце болит! Где эти дети, а? Где они? Почему не идут? Ты звонила вчера?
Ольга встала столбом: прямая, длинная, сухая, руки в стороны, ладони наружу вопросом, а на лице недоумение.
– Так звонила же! Придут сегодня! Чего ты завелась? До вечера еще далеко.
– Далеко, далеко, - Зина примирительно пробурчала в ответ, но вспомнила про Тосю и снова к Ольге: - А Тоська где? Ей звонила?
Ольга уже снова за тестом - месит, и отвечает между делом:
– И ей звонила. Сейчас придет. Знаешь же, пока доедет...
Третья сестра, Антонина, жила отдельно от них. Последний муж купил квартиру, она ей и досталась, когда он помер. Тоська гордая! С ними жить отказалась. Вот пусть и тащится через весь город!
Хлопнула калитка, пес с громким лаем кинулся навстречу гостю, но тут же смолк и заюлил, поджав хвост.
– Явилась!
Зина села на табурет, уперев руки в боки. Ольга крикнула:
– Тося, ты?
В ответ знакомое торопливое "я, я это" и маленькая сухонькая старушечка встала перед ними, как в сказке лист перед травой.
– Ты все сидишь?
– тоже уткнув руки в боки, она пошла на среднюю сестру.
– Ай, - Зина демонстративно отвернулась.
– Что "ай"? Ольга тебе кто? Служанка что ли? Как ни приду, она то полы драит, то двор метет, а теперь, вон, лепешки печет! Сама не можешь?
– Завелась...
– Зина встала.
– Олька, скажи ей, что ты сама, ничего я тебя не эксплуатирую.
Ольга недовольно сморщилась.
– Тось, ну что ты сорвалась? Эта с утра как мигера, и ты туда же...
Тося не могла так быстро угомониться. Пока не высказала все, не смолкла. Зина с Олей привычно выслушали свою старшую, больше не огрызаясь и, в конце концов, во дворе стал слышен только свист беданы.
– Хорошо у вас, - спустив пары, Тося улыбалась и жмурилась на солнце, бликами играющее на ее маленьком лице, каждая морщинка на котором как знак памяти обо всем, что случилось в жизни. А было в ней все - и горе, и радость!
– А ты все сама да сама!
– голос Зины стал мягче.
– Сколько зовем, не идешь к нам.
Тося пропустила ее слова мимо ушей, присела у тандыра, вдыхая запах хлеба.
– Не пора снимать?
– спросила, обращаясь к Ольге, и тут же, оглядываясь на Зину: - Что случилось? Зачем позвали?
Когда пришла старшая, Зина словно сбросила с себя тяжелый груз. И сердце отпустило, и мысли выстроились в ряд, не путались больше. Слово Тоси всегда было правильным! Сама она покричит, Олька ей вторит, а вот у Тоси мнение веское! Не зря она всю жизнь проработала в администрации завода! Она у них самая образованная, к ней нельзя не прислушаться. И мальчики прислушаются! Надо только Тосю направить в правильное русло, а то как бы поперек не потекла.
– Помнишь, как тут с Сашей в последний раз сидели?
– Зина начала издалека.