Три сестры, три королевы
Шрифт:
– А как насчет того, что Англия должна мне? – требую я от него ответа. – Вы привезли мои драгоценности? Мое наследство?
Он выглядит смущенным.
– Это вопросы государственной важности, – говорит он. – Не подлежащие обсуждению между мной и леди.
– Напротив, это вопросы частного характера, – поправляю я его. – Мой отец оставил мне наследство, и моя бабушка оставила мне драгоценности в той же мере, какая досталась Екатерине и Марии. Они получили свою долю? Потому что я не получила из Англии ничего из того, о чем напоминала брату и о чем мой муж писал своему послу. Наследство принадлежит мне по праву, и удерживать его невозможно.
Доктор Уэст ерзает на своем месте,
– Вы их получите, – уверяет он меня. – Можете в этом не сомневаться.
– О, я в этом нисколько не сомневаюсь, – говорю я. – Потому что они принадлежат мне и переданы мне волей моего возлюбленного отца и бабушки. И я не верю, что мой собственный брат опустится до того, чтобы не отдать их мне, тем самым обесценив их волю! Потому что это и его собственные отец и бабушка! Если он уже передал Екатерине и Марии их долю наследства, то и я должна получить то, что мне причитается!
– Нет, он не станет удерживать ваше наследство, – мямлит доктор Уэст.
Он уже покраснел от стыда и стал оглядываться вокруг в надежде, что кто-нибудь подойдет и спасет его от этого неловкого разговора. Он может смотреть сколько угодно. Это шотландский двор, и англичане здесь никогда не пользовались популярностью. Для меня здесь сделано исключение, потому что Яков всем показывает, что любит меня, к тому же я подарила им шотландского принца.
– Тогда почему вы его не привезли?
– Вы получите всю свою долю наследства, когда король будет уверен в том, что ваш муж привержен делу сохранения мира.
– Но он сохраняет мир! – взрываюсь я. – Он борется за мир все это время, пока все остальные вооружаются, готовясь к войне!
– Он как раз вооружается! – перебивает меня доктор Уэст. – Все это оружие, эти огромные пушки!
И тут я понимаю, что передо мной не просто посол, а шпион, и сожалею о том, что рассказывала ему про «Михаила Великого».
– Выходит, я не получу свои драгоценности до тех пор, пока мой муж не убедит его в своих мирных намерениях?
– Именно, – отвечает он наконец, снова обретя свой голос и уверенность. – Его величество, ваш брат велел мне передать, что если ваш муж пойдет на него войной, то он не только не отдаст вам ваши драгоценности, но и отберет у вашего мужа ваши самые крупные города.
Я вскакиваю на ноги, хватая свой кубок, намереваясь выплеснуть из него вино прямо в лицо нахальному доктору, как за монаршим столом открывается дверь и из нее появляется Яков. Он, как всегда, спокоен, и на его губах играет улыбка. Он только что вернулся из монастыря, вымылся и, судя по всему, успел полностью вникнуть в суть текущей беседы. Скорее всего, он некоторое время сидел и тихонько слушал за дверью.
Доктр Уэст тут же падает на колено, а Яков мило приветствует меня поцелуем и небольшим подарком в виде золотой броши. Я очень благодарна ему за этот жест: он желает показать доктору Уэсту, что у меня и без того много украшений и что мне ничего не нужно от Гарри. Но я никогда не смирюсь с тем, что Екатерина смеет носить украшения моей бабушки. Наверное, она забрала себе и мою часть наследства. Я тихо шепчу Якову, что посол является шпионом, к тому же настроенным недружелюбно, и он мягко оттесняет меня в сторону. Он уже об этом знает. Он знает все.
Весь оставшийся вечер, как и все оставшиеся от его визита дни, доктор Уэст не может добиться от Якова ни слова. Яков вернулся домой после поста и намерен развлекаться. На наш стол подносят лучшие куски мяса и лучшие вина, и он приглашает меня и моих фрейлин танцевать. Я прохожу мимо доктора Уэста с надменным выражением лица, словно говоря ему: «Вот, полюбуйтесь! Вот это –
Дворец Холирудхаус,
Эдинбург, лето 1513
Гарри не думает ни о чем, кроме похода на Францию. Яков умоляет его подумать и не делать этого, что и французские, и английские лорды падут на том поле боя и что они, короли, должны рисковать своими жизнями только во славу Господню, только для того, чтобы вернуть Святую землю. Он пишет терпеливые письма, как старший, более мудрый муж молодому, но не получает ответа. Гарри, глупый самодовольный Гарри, собирается на войну, прямо как в детстве, когда он просто должен был пронзить копьем мишень на столбе, или написать лучшее стихотворение, или разучить новый танец. Гарри нашел во всей этой идее с походом на Францию благодарную публику и великолепную сцену. Он непременно сделает так, чтобы на него смотрели все. В лице жены Гарри обрел нетребовательную и восторженную поклонницу и сделает все, чтобы угодить ей и ее злоумышленному отцу.
И следующим шагом он начинает угрожать нам через церковь. Он отправляет доктора Уэста с предупреждением Якову, что если тот нарушит соглашение о мире, то папа римский отлучит его от церкви и его душа отправится прямиком в ад. И он посмел сказать такое человеку, все устремления и помыслы которого связаны только с крестовым походом, который носит власяницу все сорок дней Великого поста и вериги вокруг пояса все время. Тому, кто постоянно помнит о своем грехе и настолько полон страха Господня, что отправляется в паломничество четырежды в году и никогда не приходит ко мне, когда я пребываю в уединении, без того, чтобы не провести всю ночь в молитвах. Это был очень жестокий, хорошо просчитанный ход, ударивший Якова в самое сосредоточие его страхов, и я тут же понимаю, кто его сделал. Только Екатерине я рассказывала о том, что Яков так печется о моей безопасности, только ей говорила, что он движим чувством вины. Только ей я рассказала о тех страхах, что доверил мне мой муж. И она взяла и использовала мое доверие против моего мужа, против нас. Я настолько потрясена подобным предательством, что мне становится невыносимо даже думать о нем.
Я бегу в комнаты Якова, не справляясь с яростью на вероломство Екатерины, и нахожу его счастливым и улыбающимся, за рабочим столом, на котором были разложены медные винтики и кольца. На его носу красовались комические окуляры. Он собирал таинственный инструмент, который, по его словам, мог сказать морякам в открытом море, в каком направлении находится север.
– Смотри, Маргарита, – говорит он. – Я его разобрал, теперь собираю обратно. Ты когда-нибудь видела такой крохотный компас? Правда, он удивительно красив? Он сделан в Венеции, разумеется, но я думаю, что мы можем делать такие и сами для своих кораблей.
Конец ознакомительного фрагмента.