Три шага из детства
Шрифт:
Бабушке же о наших «приключениях» мы дружно НАВРАЛИ!
С этого дня я постоянно думаю, нужна ли я им и любят ли они меня…
В жизни всегда есть место подвигу
Было тихое воскресное утро, хмурое и сонное. Все куда-то разбрелись, и мне светило приятное одиночество. Я включила музыку и только приготовилась словить кайф, как мимо на высоких каблуках проскакала маменька, роясь в сумке в поисках губной помады. Она подскочила к зеркалу и, сложив губы «куриной гузкой», стала их красить.
– Я побежала! Не забудь, что сегодня ты ведешь обедать Антона Ивановича!
Я
– Мне сегодня еще сочинение писать. И вообще, это не мой дедушка! Почему я должна…
– Потому что мне некогда! Да и что тут такого сложного – отвести человека пообедать в кафе?
Вот всегда так! Все заняты, а я должна! Нашли себе Красную Шапочку!
Это отчим дяди Гены – совершенно чужой мне человек! Тоже мне, патриархальная семья! Когда нет своих дедушек, будем заботиться о чужих! С таким же успехом я могла отвести в кафе любого деда, встреченного на улице. Что, он себе кашку сварить не может и чаек вскипятить? В общем, я потащилась к дедушке, который жил за две остановки на метро.
Он с радостной младенческой улыбкой помчался одеваться и возился, возился, все время что-то теряя и роняя и ругая меня, что я его дергаю и тороплю.
А я молча и уныло сидела в прихожей старой квартиры и старалась дышать еле-еле, чтобы не втягивать носом едкие запахи старости, пыли и кошачьей мочи, хотя никаких кошек не было и в помине.
Наконец мы вышли на улицу и поползли по направлению к кафе.
Здесь нас ожидало непредвиденное препятствие – нерегулируемый перекресток! Дедушка панически боялся переходить проспект. Сначала он долго упирался, не желая сойти с тротуара, потом мы сделали несколько попыток, но всякий раз на горизонте появлялась машина, и мы кидались обратно. Наконец, после десяти минут топтания на месте, я схватила дедушку за руку и доволокла его до середины проспекта. Но тут – облом: с дедушки сползли штаны, и он оказался стреноженным, как конь на лугу. Я вдруг вспомнила, что мама что-то такое говорила про дедушкины штаны (типа того, что нужно проследить, застегнул ли он их), но это совершенно вылетело у меня из головы.
Мимо проносились машины, а я, стоя посреди транспортного потока, пыталась натянуть штаны на бледные и худые дедушкины ножки.
«В страшном сне не привидится!» – как говорит бабушка.
Граждане на тротуаре с интересом наблюдали за нами и даже давали советы. Наконец мне удалось ухватить штаны с обеих сторон и встряхнуть – дедушка провалился в них, как в мешок, – и в этом «мешке» я перетащила его через вторую часть дороги, а потом доволокла и до кафе, которое было на углу.
Пока дедушка наслаждался обедом, я тупо сидела рядом и пила пустой невкусный чай. Деньги я забыла дома, а дедушка ничего мне не предложил, потому что дорого. Потом он запросился в уборную, где застрял на час. Официантка начала нервно прохаживаться около нашего столика, но я упорно смотрела в окно и думала, что на свете нет никого несчастнее меня.
Обратно мы, слава богу, добрались без приключений. Затолкав дедушку в квартиру, я поехала домой.
Дома была только бабушка. Она смотрела телевизор. Выяснилось, что мама с Лидой поехали в гости и будут поздно. Ну понятно: меня с собой не взяли и к дедушке отправили. Мне было обидно вдвойне.
Есть не хотелось, и я села к компьютеру. Сначала я уныло послала пару глупых смайликов друзьям, а затем «зашла» в мамину почту. Это было не очень красиво, но там велась в основном рабочая переписка. Ничего личного и интересного.
Я решила сделать мамочке сюрприз и вставить ее фото в рамку. Не люблю, когда все анонимно. Я скачала наши летние фотографии с цифровика и, обработав немного мамочкино пляжное фото в «фотошопе», сократила его до бикини. Получилось славненько, такое интригующее «ню». Думаю, что деловая переписка увеличится в разы.
Потом мне захотелось расставить летние фотографии в разделе «Фото со мной» – зачем же ему пустовать, когда столько чудесных фотографий?!
Я начала с Лидочкиных. Вот она только что проснулась, рот широко открыт, глазки выпучены и не накрашены. Чудесно! Рубашечка, конечно, мятая, но «во всех ты, душечка, нарядах хороша!». Так и подписала… Пока я устанавливала фото в альбоме, нажала кнопку «Голосование», и оно не заставило себя ждать. Лидочкино фото получило аж несколько призовых «10»!
Не жалко людям денег!
Хорошо скомпоновались фотографии, где Лидочка лезет в лодку – вид сзади, – под названием «Ветер», и где она задумчиво чешет ноздрю, под названием «Вдохновение». Эти фотографии тоже ожидал большой успех!
Дальше мне попалось несколько расплывчатое фото дяди Гены, с кислой улыбкой. Рядом его раздолбанное авто. Не смог он, нет, и никогда не сможет, по мнению бабушки, заработать себе на приличный автомобиль… Ладно, назовем фотку – в каком классе они там вместе учились? – «Чудак из 5-го „Б“».
Неплохое совместное фото мамы и Лидочки, где они, щурясь от солнца, сладостно улыбаются в объектив. Я подписала его «Долгое ожидание». Высоких оценок этот опус не получил.
Бабушка на фотографиях выглядела достойно. В альбом я поместила фото, где она на даче держит в одной руке вилы, а в другой лопату. Ветер развивает седые пряди волос, выбившихся из прически. Хотела подписать «Андромаха», но не была уверена, что та пользовалась вилами и лопатой.
Убедившись, что у семейного фотоальбома «Фото со мной» – аншлаг, я выключила компьютер и отправилась обедать. Даже аппетит появился.
– Ну до чего же подлая гадина! – орала Лидочка.
– Нет, ты только посмотри, что этот идиот написа-ал! – стонала мама. – «С интересом ознакомился с Вашим сайтом. Не знал, что у Вас столько достоинств!» Он же мой научный руководитель!
– Я ничего не понимаю в вашем компьютере и не знаю, что она там натворила, но в воскресный день вы могли бы уделить время ребенку и отвезти ее на природу! – заступилась за меня бабушка.
– Правильно! И там ее и оставить! Светлая мысль! – хмыкнула Лида.
Про мой поход к дедушке в перепалке спросить забыли, а я и не напомнила.
Потом они сели к компьютеру чистить страницу и долго над чем-то хихикали.
Перед сном я была прощена.
Да, забыла представить дядю Гену. В семейную летопись он не вписывается никаким боком, хотя постоянно присутствует в нашей квартире. Тихий, затюканный сотрудник в каком-то умирающем научном институте. Наш дом был когда-то ведомственным. Ведомство развалилось, а люди остались.
Так дядя Гена оказался в доме на правах вечного друга и даже как бы обрел семью в виде двух сестриц, меня и бабушки. Он был посвящен во все перипетии нашей бестолковой семейной жизни.