Три шага в неизвестность
Шрифт:
Толмачёв задумался.
– Наверное, вы правы, – согласился он. – У двоих предыдущих были густые бороды. У последнего – усы и аккуратная бородка. Но сходство есть. Точно есть! Черты лица похожи. Теперь я в этом не сомневаюсь. И главное – глаза. У всех троих они ярко синие, – он вопросительно взглянул на врача. – Значит, и в настоящее время в моём близком окружении есть человек, имеющий внешнее сходство с теми, от чьих рук я погибал в предыдущих жизнях?
Смыслов неопределённо качнул головой.
– Вам лучше знать…
«Да, мне лучше знать, – подумал Антон. – Кажется, я уже догадываюсь, кто
Внезапная догадка больно резанула душу. Пусть бы кто угодно, только не Павел Коржин – старый, проверенный, надёжный друг. Теперь же получается, что он не только ненадёжен, но и смертельно опасен. Нет, в это решительно не хотелось верить. С одной стороны, мотив у Павла есть – и очень весомый. Но с другой… Ведь это же Паша из чисто дружеских побуждений и совершенно бескорыстно помог своему другу устроиться на солидную должность в администрации области.
С трудом преодолев сдавившее грудь волнение, Толмачёв сказал:
– Ладно, с вероятным противником мы, условно говоря, определились. Что теперь делать?
– Теперь осталось самое простое. И в то же время – самое трудное. Вы должны изменить программу.
– Каким образом?
– Обезвредить своего, как вы только что выразились, вероятного противника.
Толмачёв медленно поднял на собеедника окаменевшее лицо.
– Вы хотите сказать, что я должен нанести удар первым? Вы понимаете, что вы мне советуете?
Смыслов отчаянно замахал руками.
– Господь с вами, Антон Владимирович! Я вам ничего не советую. И уж тем более – упаси, Боже! – ни к чему не подстрекаю. Вам нужна была информация – вы её получили. Я всего лишь добросовестно выполнил свою работу – не более того. И разве я не предупреждал вас о том, что разговор будет непростым?
– Да, действительно, – Толмачёв усилием воли погасил эмоции. – Простите меня, не сдержался. Но… Ладно, допустим, что я приму радикальные меры. Что последует за этим? Теперь я превращусь в кармического палача?
– Нет-нет! – убедительно воскликнул Смыслов. – Для подобного развития событий потребовалось бы запустить новую программу. Вы же попросту внесёте сбой в существующую, и она перестанет работать.
– Но вы сказали, что я должен изменить программу.
– Я всего лишь неточно выразился. У вас ко мне ещё есть вопросы?
– Нет. То есть – да.
– Я внимательно слушаю.
– По определённым признакам у меня складывается подозрение – нет, предположение – относительно конкретного человека. Но ведь я могу ошибиться. Как мне убедиться в том, что ошибки нет?
Смыслов задумчиво надул щёки, затем шумно выпустил воздух.
– Видите ли, все предыдущие случаи с тяжёлым исходом оставляют отметины на теле в последующих инкарнациях. Это родинки, бородавки, родимые пятна, рубцы неизвестного происхождения. Во время последнего сеанса вы получили пулю в грудь. Скорее всего, у вас от неё остался след. Я могу взглянуть?
Толмачёв отрицательно мотнул головой.
– В этом нет необходимости. Там у меня родимое пятно.
– Вот! – Борис Алексеевич поднял кверху указательный палец. – Теперь, что мы знаем о вашем противнике? Он ранен. И, судя по всему, ранен тяжело.
Антон Владимирович поднялся из кресла.
– Ну что же, больше у меня вопросов нет. Полагаю, на этом мы можем закончить?
– Да.
– Что я вам должен?
Смыслов по-свойски махнул рукой.
– Ну что вы, Антон Владимирович! С некоторыми людьми в виде исключения я работаю бесплатно. А уж для такого человека, как вы…
– Сколько? – резко оборвал его Толмачёв.
Со смущённым видом Смыслов назвал сумму. Антон Владимирович расплатился и ушёл.
Закрыв за Толмачёвым дверь, Борис Алексеевич задумчиво побродил по кабинету. Потом подошёл к окну. Вскоре он увидел, как его пациент заходит на стоянку и садится в машину. Спустя пять минут, не менее, его автомобиль тронулся с места. Ну что же, подобная задержка красноречиво говорила об эмоциональном состоянии данного клиента. Смыслов извлёк из кармана мобильник и сделал звонок.
– Да, Борис! – услышал он в трубке знакомый голос. – Я слушаю.
– Мы закончили.
– Ну и?.. Не тяни кота за хвост. Каковы результаты?
– Полагаю, что курс гипнотерапии прошёл успешно.
– Боря, меня не интересуют твои предположения, – сердито проворчал собеседник. – Ты занимаешься проблемой важной персоны, а не человека с улицы. Мне нужны твёрдые результаты.
– Да что вы, в самом деле, Александр Михайлович! – обиженно воскликнул Смыслов. – Я отработал на совесть. Результаты обнадёживающие. Но всё же я не Господь Бог и за дальнейшее развитие событий ручаться не могу. Это уже, так сказать, не в моей компетенции.
– Ладно, – примирительно прозвучал в трубке голос Борщова. – Ты свою работу сделал.
– Как с оплатой?
– Как договорились. Утром перечислю на твой счёт.
Послышались гудки. Борис Алексеевич ещё немного подержал телефон в руке, потом сердито швырнул его на стол.
– Верно, я свою работу сделал, – подумал он вслух. – Денежки добросовестно отработал. Дальнейшее меня не касается. Разгребайтесь сами.
Толмачёв сидел за рулём машины, погружённый в свои мысли. Но не результаты курса гипнотерапии и не планирование, в связи с этим, своих дальнейших действий занимали его голову. Об этом-то как раз думать совершенно не хотелось. Напротив, было желание выбросить всё из головы, положить информацию куда-нибудь на полочку, чтобы вернуться к ней позже, уже в спокойном состоянии, и всё трезво обдумать. Короче говоря, возникла острая необходимость отвлечься и развеяться.
Ехать домой не было никакого желания. Он мог заранее наизусть процитировать всё, что ему скажет Валентина – все её вопросы и последующие за ними советы. В общем, требовалась нейтральная территория, тихая гавань. Такое место имелось.
Он включил мобильник, который был отключен перед сеансом, и сделал звонок.
– Слушаю вас, господин губернатор! – пропел в трубке мелодичный женский голос.
Толмачёв засмеялся.
– Льстишь, моя хорошая. Увы, Лариса, пока я возглавляю не область, а лишь департамент образования.