Три стажера и майор

Духнов Александр

– Пока деньги у меня, кому нужен мой труп? Они ж захотят их вернуть.

– Пытки не предусмотрел? Как начнут тебе по пальцам стучать молотком, так ты сразу все вернешь.

– А вот и не верну. Вы меня плохо знаете…

Я вспомнил фару «Мерседеса». Молоток не молоток, но деньги имеют серьезную власть в этой душе.

– … У меня высокий болевой порог, – с гордостью сообщил стажер и громко застонал, поглаживая ушибленную челюсть. – Но дело, собственно, не в этом. Я на

Евгения Зонова столько всего нарыл. Сколько у него денег из всяких нехороших источников. Вы вообще в курсе, что он в вашем Новосибирске чуть ли не главный рейдер? Если не главный по деньгам, то самый наглый. У него даже есть подпольное казино. Я потому в Новосибирск приехал, что мне нужно было кое-что уточнить на месте, а уже потом предъявы предъявлять.

– Сначала научись предъявлять. Вчера, если бы не я…

– Товарищ майор, вы меня извините… Встреча с Кузменкиным да и Зоновым неизбежна Вы своей стрельбой сорвали контакт.

– Я тебя спас.

– Ничего бы они мне в своих застенках не сделали. Раз в два дня я набираю код, а если не наберу, вся информация, вся компра на Зонова и Кузменкина хлынет в сеть. Они бы меня там кормили и поили, как ол инклюзив в Турции. Заботились. Есть и дополнительная защита, вторая жизнь, так сказать.

– Не знаю, как насчет кормили-поили. Вчера мне показалось, что ты до своей второй жизни мог и не дожить. Че ты им сразу не сказал про свою компру?

– Не успел. Только я хотел, тут хлесть - и нет двух зубов.

– Допустим, ты доказал свою неуязвимость, допустим, компра качественная. Ты лично… Тебе-то чего надо?

– По моим подсчетам, у «Кентавра» сейчас порядка ста пятидесяти миллионов. И даже больше. Меня устроят десять процентов. Они быстро поймут, что потерять часть лучше, чем потерять целое.

Последняя фраза показалась мне знакомой.

– Читал «Золотого теленка»?

– Не-а. Что это?

Это то, подумалось не без злорадства, чего ты никогда не поймешь и от чего никогда не получишь удовольствия, пялясь в свой бесконечный телефон. Все там есть, в твоем телефоне. Только не найдешь удовольствия от «Золотого теленка». И пусть это останется нашей общей тайной. Общей для тех, кому стукнуло за сорок и больше

– Шантаж…

– С такими деньгами уже можно жить.

– Одевайся.

– Зачем?

– Поедем в тюрьму.

– Что мне там делать?

– Жить.

– Не, не хочу.

– Че так?

– А за что?

– Глазунов, финансовые махинации…

– Вы все равно ничего не докажите.

– Я!? Не докажу?!

– Зачем это вам? Товарищ майор! Согласен! Я думаю о себе больше, чем о правосудии в государственных масштабах. Я – не мент! Мы все менты – по случайному стечению обстоятельств. Прежде всего, мы обыкновенные люди! Случись, и вообще встали бы по другую сторону баррикады. Правосудие – это мы. Это вы, это я. Это мое персональное правосудие. Я не злодей. Я не собираюсь никого убивать. Чего я злодей-то? Кому я помешаю, если один депутат заплатит мне деньги? Узнав об этом, любой гражданин испытает удовлетворение от того, что депутаты тоже плачут. Точнее, тоже платят.

– Если бы депутат поделился лично с этим гражданином, это было бы еще приятнее.

– И я о том же! Мне нужен помощник. Вы человек решительный, за пистолетом в карман не полезете! В смысле, наоборот. Вдвоем-то веселее? Десять процентов от прибыли вас устроят? Это около двух миллионов. Не рублей, естественно. Риска никакого.

Х х х

С утра, просматривая сводку происшествий, я почти не обратил внимания на побег из-под стражи некой наркоманки.

Мои мысли привлекал Евгений Андреевич Зонов. Знакомый капитан из Управления экономических преступлений довольно подробно рассказал о рейдерских замашках Евгения Андреевича.

– Горелов, Горелов, – бормотал я. – Где-то я слышал эту фамилию. Совсем недавно

– Понятно, что все это неофициально, – предупредил экономический капитан. – Так, знаешь, отрывочные сведения, впрочем, абсолютно надежные. Во-первых, никаких заявлений от потерпевших: следовательно, никаких потерпевших и не было. Во-вторых, депутат же! Иммунитет! Воруй, сколько влезет!

В словах капитана мне почудилась даже какая-то зависть.

Х х х

Оторвавшись от компьютера, Касторкина бросила на меня подозрительный взгляд:

– Ну, слышала, что есть такой политический человек. С чего ты взял, что я могу быть с ним близко знакома?

– Ну, я подумал. Все знают, что ты любишь истеблишмент.

– Чего? – Марина даже покраснела, хотя раньше не замечалось в ней склонности к стыдливости, а напротив чувствовалась уверенность непробиваемого урагана «Катрина» – Майор, только не надо переходить на оскорбления! Я ведь тоже могу оскорбить. Ты меня знаешь.

Я не то чтобы опешил от такой реакции, но немного растерялся. Похоже, девушка решила, что я намекаю на некое половое извращение. В последнее время, в связи со всеобщей свободой нравов появилось, столько всяких разновидностей, и у каждой свое название.

Интересно было бы заглянуть в тайник, что ей почудилось в этом слове?

Ты же не со всеми занимаешься истеблишментом? Я едва сдержал иронию.

– Если ты о…, – выразился я туманно, – то беру свои слова обратно. Я имел в виду, ты же всех политиков и бизнесменов знаешь.