Три страны света
Шрифт:
Состязание с Головачом сначала устрашило Граблина, но потом нужда сделала свое. Так пробился он зиму, а летом им всегда было житье полегче: дров не надо, да и угол свой не так мрачен, когда солнце светит в него…
Глава VII
Граблин ничего не мог сказать Каютину о том, что сталось с Полинькой, где она теперь, но подробно передал ему свое свидание с ней, не забыв
Рассказ Граблина произвел глубокое впечатление на Каютина. В первый раз теперь пришла ему в голову мысль, что, может быть, поведение его невесты не так перетолковано, что, может быть, она ни в чем не виновата! Он знал, Полинька была горда, и довольно было раз оскорбить ее неблагородным подозрением, чтоб заставить ее молчать, как ни были бы несправедливы и страшны обвинения.
И любовь с новой силой кипела в его груди. Совесть мучила его. Что, если Полинька точно не виновата ни в чем?
И он бегал по целым дням, отыскивая ее.
Усталый прибегал он вечером к Граблину и в сотый раз переспрашивал его, что говорила ему Полинька, как плакала, как жаловалась, что все, бог знает почему, оставили ее, с каким негодованием разорвала письмо…
Они виделись каждый день. Каютин скоро смекнул, как незавидно положение Граблина, и тихонько помогал старушке. Она повеселела, и не было у ней гостя дороже Каютина…
Однажды, когда Каютин сидел у Граблина, дверь с шумом распахнулась. Соня, запыхавшись, вбежала в комнату.
– Вас барышня зовет! скорее, скорее! – сказала она и в ту же минуту выбежала.
Граблин хотел бежать за Соней, но вдруг послышался звонкий голос Лизы, которая радостно кричала ему:
– Степан Петрович, скорее! посмотрите!
Лиза стояла у своего окна, с огромным листом бумаги, скрывавшим ее лицо. На листе была нарисована красками огромная женская голова, с смуглым лицом, с черными волосами, в которых красовался венок из красной рябины.
– Похож… а? – кричала Лиза сконфуженному Граблину, который тревожно смотрел на Каютина. – Сличите? – прибавила Лиза и показывала свое лицо.
Голова ее была тоже убрана кистями пунцовой рябины, листья которых касались ее смуглых плеч. Лукавая улыбка выказывала во всем блеске необыкновенную белизну ее зубов.
Каютин вскрикнул и кинулся к окну.
– Ее зовут Лизой? – спросил он в волнении.
Граблин вздрогнул. В одну секунду в голове его блеснула тысяча ревнивых мыслей. Он машинально кивнул головой.
– Как похожа, боже, как похожа! – твердил Каютин, отходя от окна, потому что Лиза убежала.
– Вы давно ее знаете? – тревожно спросил Граблин.
– Да я сейчас ее узнал; я видел ее портрет: как две капли похож на нее!
– Так вы по портрету ее узнали? –
– Да.
Соня опять вбежала в комнату и повелительно объявила Граблину, что его зовет барышня.
Граблин кинулся за Соней. Через десять минут он воротился и с улыбкой сказал Каютину:
– Она вас просит к себе. Хочет непременно знать, где вы видели ее портрет… да вот и она сама!
Граблин указал на окно, у которого стояла Лиза. В ее черных волосах уже не было венка из рябины; она нетерпеливо манила их к себе.
Лиза встретила гостей у самой калитки, и первые слова ее к Каютину были:
– Какой и чей вы видели портрет, который так похож на меня?
Каютин немного смешался таким приветом, но вспомнил ее характер и решительно отвечал:
– Я не могу вам этого сказать!
Лиза нахмурила брови, но тотчас же приняла кокетливый вид и насмешливо проговорила:
– Очень приятно с вами…
Граблин спохватился и начал рекомендовать его Лизе. Она небрежно кивнула Каютину головой и обратилась к Граблину.
– Вы довольны моим подарком?
– Каким?
Лиза взяла его за руку и потащила в сад, приглашая за собой и Каютина. Она привела их в довольно жалкую беседку из акаций.
– Вот вам мой портрет, что я обещала! – сказала Лиза, указывая на лист с огромным смуглым лицом, высоко повешенный на дереве.
Лиза помирала со смеху, глядя на Граблина, у которого навернулись слезы.
– Что же, вы недовольны? – важно спросила она.
– Я у вас просил вашего портрета, а не эту….
Граблин остановился; он был возмущен смехом Лизы, которая едва могла успокоиться.
– Вы, верно, любите рисовать? – разглядывая портрет, спросил Каютин чтоб вывести Граблина из затруднения.
Лиза пытливо поглядела на Каютина и резко отвечала:
– Терпеть не могу!
Граблин с удивлением посмотрел на нее.
– Вы что так смотрите? – сказала она ему с сердцем. – Ну да! терпеть не могу. А то еще ничего не значит, если я по целым часам рисую.
– Нет, по целым дням! – перебил ее Граблин.
– Ну, пожалуй и дням! – с досадою возразила Лиза. – Я это делаю для того, что после целого дня рисованья, которое я ненавижу, мне все-таки не так скучно.
– Неужели вы скучаете? – спросил насмешливо Каютин.
Лиза вспыхнула и холодно отвечала:
– Вы, кажется, очень мало меня знаете, чтоб сомневаться в моих словах. – Потом она вежливо прибавила: – Пойдемте к бабушке, я вас познакомлю.
Когда они раскрыли дверь, две старушки горячо спорили. Перед ними были разложены карты. Мать Граблина, загадав, скоро ли будет свадьба ее сына с Лизой, не могла вынести, что король заложил валета. Заговорив Лизину бабушку, она в первый раз в жизни попробовала схитрить, но, по неопытности, была поймана. Вспыхнула ссора.