Три судьбы
Шрифт:
– Заливаешь! – Ярик, как многие «старички», к Савве обращался на «ты».
– Сейчас – нет, а тогда… Селин, ты чего застыл? Работай давай!
– Оно не оттирается… – заканючил тот.
– Твои проблемы…
– А если пемзой? – предложил Стасик, который готов был помочь каждому и в любой момент.
– Пемза краску сдерет, – веско предупредил серьезный Генка.
– Я закрашу потом! – оживился Рудик. – Я видел, у нас еще осталась та краска. Можно?
– Ладно.
– Степан Анатольевич, я все, – негромко сообщил Якут. –
– Да выкини просто, ветоши хватает.
Тренер еще немного помолчал, словно решаясь на что-то.
– Да, в постель я действительно мочился. Дома-то еще ничего, но отправили меня на лето в пионерский лагерь. Директорствовал там некий… пусть будет Николай Петрович… И вот стою я на утренней линейке. В центре. А рядом простыня с желтым пятном вывешена. Николай Петрович свято верил в великую воспитательную силу коллективного воздействия. Вечером я сбежал, конечно.
– И… все? Просто сбежал?
Тренер хмыкнул.
– Нет. Я за Николай Петровичем следить начал. Жена у него была – жуть, он ее боялся страшно. У жены папаша имелся, большой человек с большими связями, если бы прознал, что дочурка на мужа в обиде, со свету бы сжил. Ну она и держала его под каблуком. Может, он потому и над детьми власть свою проявлял. Это я после уж додумался. Много после. А тогда, последив, узнал, что у Николай Петровича – любовница есть! Молоденькая, тихая, послушная. В общем, навел я суровую супругу на их гнездышко. «Бриллиантовую руку» все видели?
– Это когда блондинка в гостинице вопит: «Невиноватая я, он сам пришел»?
– Вот-вот. От работы с детьми его, конечно, моментально отстранили. Облик аморале, как можно! Воткнули каким-то складом заведовать. И знаете, что самое смешное? Сперва-то я выдумывал, мечтал – пусть по земле ползает, а я радоваться буду, как ему фигово. А в итоге – ни-че-го. По барабану.
В раздевалке только и слышно было, что дыхание трех десятков мальчишеских глоток – тяжелое, словно ребята только что кросс бежали. Савва усмехнулся.
– Я даже обиделся сперва. Говорят же, что месть – блюдо, которое следует подавать холодным. А я вроде как перегорел. И никакого удовольствия от того, что обидчику моему фигово, не испытал. Но и стыдно не было. Я ж вроде стукачом оказался, так? Зато точно знал: устраивать воспитательный беспредел этот дядька точно уже не будет. Командовалку укоротили.
Гест слушал как завороженный. Месть – фигня, толку в ней никакого. Но история была ценная. Во-первых, он осознал, что у каждого есть слабое место. Уязвимая точка. Как ключевая деталька в головоломке – нажми, и вся конструкция рассыплется. И второе, нажимать на эту точку лучше издали, чтоб на тебя не подумали.
– Рудика давно пора укоротить! – прозвучало из дальнего угла негромко, но отчетливо. – Думает, раз он талант, ему все можно!
Савва поискал глазами – кто? Усмехнулся:
– И как ты предлагаешь его укоротить? Честно скажу, я – не знаю. Либо повзрослеет и перерастет собственную глупость, либо нарвется на реальную ответку, либо… ну либо таким и останется. Вот с нашим новичком – совсем другая история. В драку не полез, истерику не устроил, кляузничать не побежал. Но и не проглотил. Определил проблему, сам ее решил. Ну поторопился, и способ решения мне кажется… не самым удачным. Но это все наживное.
– Да ладно! Чего он Рудику сделать мог? Морду набить? Вот я, к примеру, вижу, как Рудик на шкафчике гадит. Нет, я не видел, но если бы. Чего делать? Драться с ним?
По раздевалке пробежали смешки: Рудик учился уже в выпускном классе, ростом мог потягаться почти с любым, а весом и вовсе всех превосходил.
Гесту в этот момент подумалось, что серьезный, основательный Генка сам, может, и не был свидетелем Рудиковых художеств, но знает, кто – был. И знает, что тот – ни за что не скажет.
– Веселитесь? – усмехнулся Савва. – Подраться – единственный способ? Я вас для этого учу? Японскую поговорку все помнят?
– Даже если меч понадобится один-единственный раз, носить его нужно всю жизнь, – процитировали вразнобой десяток голосов.
– Она ведь не про то, чтобы мечом на каждом углу размахивать, а совсем наоборот. Великий китайский полководец Сунь Цзы говорил, что лучший способ выиграть войну – избежать ее. Агрессия – признак слабости. Громче всех тявкают и яростнее всех напрыгивают самые мелкие шавки. Большим собакам это не нужно. Так что уясните уже: подраться – последний аргумент. Последний, когда других не осталось. Ну как? Есть еще варианты ответить гипотетическому Рудику или остановить его, кроме как полезть с ним драться?
Некоторое время все молчали.
– Можно самому начать отмывать шкафчик, – это предложил, конечно, Стасик. И добавил тихо: – Как только Рудик уйдет.
– Подпись его скопировать! Он же все свои рисунки подписывает, вон! – это крикнул, конечно, азартный Шурка.
Савва покачал головой:
– Мне первый вариант нравится больше, но и этот ничего.
– Можно дорисовать! – звонко воскликнул обычно серьезный до угрюмости Генка.
– Дорисовать?
– Ну сделать из этого горшка, например, кошачью морду. Или броненосец. Или летающую тарелку.
Сидевший в углу Рудик даже как будто стал меньше. Гест подумал: какой Савва хитрый! Как же, не знает он, как до придурка Рудика достучаться! Взял и показал, на чьей стороне большинство! Рудик хотел, чтобы на новичка брезгливо косились, а получилось – на него самого.
– Вот видите! – Савва довольно улыбался. – Всего-то и надо было чуть-чуть включить мозг. Вон сколько идей. Кстати, об идеях. Все как-то запамятовали, что новенький-то наш – талант. Может, будущий чемпион, и мы все станем гордиться, что его знали. Якушкин, хочешь заделаться чемпионом? Я могу тебя в школу олимпийского резерва порекомендовать.