Три важных слова
Шрифт:
На следующий день ей сообщили, что к ней пришли гости. Лиза думала, что это Марина, но когда она вышла, то столкнулась с надменной ледяной Тамарой Олеговной.
— Дочку родила, значит. Назовём её Светочкой! Я всегда хотела себе доченьку, Свету! Узнай у врача, когда можно будет сделать ДНК!
Она говорила так, словно Лиза обещала отдать своего ребёнка. Хотелось рассмеяться в лицо такой чужой злой женщины, устроить самую настоящую истерику, но Лиза просто стояла, скрестив руки на груди, и молчала.
— Вы высказались? — спросила она, стоило матери Кости замолчать.
— Я!
— Понимаете ли… Мы с вами договор суррогатного материнства не подписывали. Я не вам ребёнка вынашивала и рожала, а себе! Это моя дочь… И вы не посмеете приблизиться к ней. Никаких анализов не будет. Убирайтесь отсюда и больше не приходите!
— Это как ты со мной говоришь, дрянь? Сына моего загубила, а теперь хочешь запретить общаться с внучкой? Ты её убьёшь, точно так же, как убила моего Костика!
Лиза поджала губы и на мгновение прикрыла глаза. Как же тяжело ей было слышать такие обвинения в свой адрес, как же больно. Особенно сложно было держать себя в руках и молчать. Отчасти свекровь была права — если бы они с Костей не поссорились в тот день, то он бы не помчался к матери и был внимательнее на дороге. Он был бы жив, но с другой стороны… Лизы не было за рулём той машины. Она не сделала ничего дурного. Совсем ничего. И никто не посмеет обвинить её в убийстве, кроме неё самой.
— Ариша моя дочь! И только моя! Забудьте сюда дорогу! У нас с вами не получится подружиться, и я близко не подпущу вас к моей девочке! А если вы посмеете приблизиться, я напишу заявление в полицию и обвиню вас в преследовании.
Лиза развернулась и поспешила вернуться в палату дочери. Ей было жизненно необходимо увидеть свою крошку, потому что только в ней она находила успокоение для своей истерзанной души. В спину летели оскорбления и проклятия от Тамары Олеговны, но Лиза старалась пропускать их мимо ушей.
— Ты пожалеешь ещё о том, что наговорила сейчас, дрянь! На коленях приползёшь и будешь умолять помочь тебе деньгами! И вот тогда мы с тобой будем говорить уже по-другому.
Внутренности Лизы сотрясались. Слёзы всё-таки потекли по щекам. Она старалась не принимать всё близко к сердцу, но не могла, и только когда взяла свою крошку на руки, на душе стало чуточку теплее и спокойнее.
— Нас никто не посмеет разлучить! Мы с тобой всегда будем вместе! — прошептала Лиза, покачивая дочь.
Часть 4
Первое время Лизе было очень тяжело с Аришей. Они были практически одни в целом мире, который, как казалось женщине, ополчился против них. Марину, как назло, отправили в командировку на целых две недели, и Лиза справлялась совсем одна. У неё не было возможности даже просто подать документы на пособия, потому что с грудным ребёнком нельзя было ездить везде, ведь у малышки пока ещё не успел сформироваться иммунитет.
Лиза растягивала остатки денег, как могла, а потом Марина перевела ей немного на карту. Дальше стало чуточку легче, потому что подруга приехала и начала помогать с ребёнком. Лиза продала практически все украшения, которые ей подарил когда-то Костя, оставила только самые памятные: цепочку с кулончиком в виде сердечка и кольцо, которое мужчина подарил ей, делая предложение. Всё это Лиза хотела передать дочери в память об отце. Она продала практически всё, что могла и выставила квартиру на обмен с доплатой. Лиза подумала, что на первое время им с дочкой хватит и небольшой однёшки, а на доплату можно было бы прожить до садика. А потом она непременно устроится на работу и всё наладится.
— Я бы на твоём месте сделала анализ ДНК и подала на алименты… Ну или на получение своей части наследства… Вам же полагается что-то! — произнесла Марина, причмокивая губами.
Она с удовольствием ела тортик, который принесла, придя в гости, а Лиза почему-то не могла смотреть на сладости.
— Мне не нужно от них ничего! Я не хочу, чтобы Тамара Олеговна общалась с внучкой. Арине не нужны такие токсичные родственники! Из этой женщины ведь сочится яд. Она даже на похороны меня не позвала и так оскверняла память Кости, когда сыпала все эти ужасные слова мне на голову! — отрицательно помотала головой Лиза.
— Ну, во-первых, ты же не у них будешь деньги брать! У твоего Кости осталась фирма, которой завладели его родители… Часть этой фирмы принадлежит Аринке… Хоть как. У вас бы не было нужды в деньгах. Во-вторых, ты заберёшь наследство мужа, но можешь запретить его мамашке общаться с внучкой. Ты не обязана разрешать это так-то… Лизка, ты подумай! Ну… у вас ведь проблемы с финансами!
— Не думаю, что его родители ещё не продали фирму Кости… Скорее всего, сделали это, как только получили деньги… Не знаю я, Марин… Не хочу ничего от них. Она ведь мне покоя не даст. Она и так угрожала, что заберёт дочь, а потом ведь будет настаивать на общении с ней, когда придёт положительный результат. Справимся с Аришкой как-нибудь без них.
— Справится она! Я бы пошла и выцарапала всё, что принадлежит мне по закону! Тебе ещё и по потере кормильца на дочь платили бы! И не пришлось отдавать дочь в детский сад! Ты подумай хорошенько, Лизка!
После этого разговора Лиза задумалась, но всё-таки на душе было совсем неспокойно. Она всю ночь плохо спала, часто просыпалась и шла к дочери, смотрела на свою малышку и думала… думала, как ей быть. Она бы могла получить деньги, которых хватило бы им на жизнь без продажи квартиры, но Лиза боялась. Она очень сильно боялась, что свекровь поднимет все свои связи и отнимет маленькую Ариночку. Лиза не могла такого допустить. Ей не нужны были никакие деньги, только бы её маленькое солнышко было рядом.
Арина проснулась, словно почувствовала присутствие мамочки рядом, и заплакала. Взяв дочь на руки, подняв её и посмотрев в небеса, Лиза горько расплакалась.
— Если бы ты только был рядом с нами, любимый! — прошептала Лиза, глядя на густые тёмные облака, сгустившиеся на небесном полотне, и поцеловала дочку.
Через несколько месяцев ей удалось найти выгодный обмен с доплатой. Хоть Марина и не одобряла решения подруги, но всё равно помогла ей с переездом.
— Дурочка ты, Лизка! Могла бы получать бабки и сидеть в своей квартирке!