Три Ярославны
Шрифт:
— Пошли лучше меня с Анталом и Свене льдом на Шарош, — отозвался Левента.
— Ответ, достойный рода Арпадов, — понимающе кивнул Балаж.
— Считай его просто ответом воина.
— Тоже честь, — согласился Балаж. — Поедешь. Отведи душу воина в славном бою. Но охота, — прибавил воевода с улыбкой, — тоже не помешает. Подучимся на зайцах — тогда легко затравим и лисицу!
9
Заслышав её голос, Пишта поднялся в лодке, приложил ко рту ладони и отозвался таким же криком. Скоро камыши раздвинулись и показался песчаный берег. Гребцы сильнее толкнулись в дно вёслами, лодку вынесло на песок. Двое вооружённых людей ждали их на берегу.
— Мир вам, — сказала Агнеш, выйдя из лодки.
Воины угрюмо оглядели её охрану.
— Одна пойдёшь. — Первый из них пригласил Агнеш следовать за собою, второй остался у лодки.
Тропинка в кустах привела к небольшому стану, искусно скрытому среди чащи. Где-то всхрапывали невидимые кони. Провожатый остановился у шалаша, побольше других и окружённому недреманной стражей, заглянул в него и кивнул Агнеш.
Предводитель Вата полулежал с перевязанной ногой на груде мехов в углу. Огонь светильника обрисовывал жёсткие, хищные черты его лица с мечущимися, беспокойными глазами.
— Что, — тотчас вскинул он их на вошедшую Агнеш, — и ты, конечно, подумала, как все?..
— О чём?
— Что разбит Вата под Секешфехерваром и войско его рассеяно? Ложь! — мотнул он головой и рассмеялся. — Обман это был, военная хитрость: пусть Балаж думает, что больше не опасен ему Вата, и распыляет войско по мелочам. А Вата соберётся с силами, вернётся и ударит его со всех концов! И будет бить королевских псов, пока вся кровь не вытечет из их жил и реки её не потекут в море!
Говорил Вата быстро, горячечно, и руки его, не находя себе применения, метались так же беспокойно, как глаза.
— А потом? — спросила Агнеш.
— Потом приду в Эстергом и сяду королём сервов. А кто из попов, господ и рыцарей в живых остался — будут сервами у нас!
Агнеш чуть заметно усмехнулась:
— И что от того в мире изменится?
Но он её усмешку заметил и нахмурился:
— А ты опять спорить приехала?..
— Ты позвал — я приехала, — отвечала Агнеш.
Предводитель помолчал, унимая гнев не к месту, и кивнул Агнеш, чтобы садилась.
— Исчезну я на время, — сказал он. — Есть замысел, тебе открою. Знаю достоверно, что Бела тайно точит зуб на Эндре. Ему мало трансильванского герцогства, метит сам сесть на трон брата. Ну, королём он не станет, — засмеялся Вата, — я им буду, а мысли его мне пока на руку. Поеду к нему, через верных людей передам, что пришёл, как раб, попрошу войска. Он много русских увёл с собой, хорошие воины. А пока не вернусь с войском, мой приказ: всем крепостям держаться, и Шарошу, в первую очередь, — стоять насмерть!
— А как не даст Бела войска? — спросила Агнеш.
— Даст! — отвечал Вата уверенно, но руки его ещё беспокойнее заметались, и он ухватил саблю, коих множество лежало возле его ложа. — А не даст — сами справимся! — Вата со свистом взмахнул саблей. — Если не предадут соратники. Вот ты... Ты ведь меня не предашь? — заглянул он Агнеш в глаза.
— Не предам, — ответила она просто и спросила: — Что ещё сказать хотел?
— Всё сказал. — Вата бросил саблю и, как-то вдруг обмякнув, сидел неподвижно, глядя пустым взглядом в пространство.
— Траву зорянки пей, — сказала ему Агнеш. — Заварив, с утра и вечером.
— Зачем?..
— Болен ты, Вата. Не раной — душой. Не годен ты сейчас к делу...
— Устал я, — отозвался он с тоской.
— Отдохнёшь и вылечишься. — Агнеш поднялась. — Прощай, мне пора, пока не рассвело.
— Погоди, — остановил он её. Но не знал ещё зачем и молчал некоторое время. — Ты тоже устала, наверное, — сказал он наконец. — Мужчине кровь врагов в радость, а ты всё ж женщина... Хочешь, пошлю в Шарош Герге или Золтана вместо тебя, а ты иди куда захочешь... Заслужила...
— Некуда мне идти, — отвечала Агнеш. — Я свою судьбу давно себе прорекла.
— И какая она? — оживясь, спросил Вата, словно надеялся в судьбе Агнеш угадать и свою.
Но Агнеш ответила только:
— Стоять в Шароше насмерть, как ты приказал.
Обратно Агнеш возвращалась, когда взошло солнце. Пересев с лодки на коней, шестеро всадников быстро миновали опасные места и теперь ехали медленным шагом. Старая мельница на холме уже виднелась невдалеке.
Агнеш покачивалась на коне в задумчивой полудрёме. Голос Пишты вывел её из забытья.
— Человек к тебе, — сказал Пишта.
— Какой человек? — Агнеш оглянулась и увидела на худом коне серва в рваной одежде и нахлобученной шапке.
— Немой. Мычит. Письмо у него.
Человек приблизился и протянул Агнеш небольшой свёрнутый пергамент. Агнеш взяла свиток — и рука её вздрогнула, словно свиток был раскалённым. И пристальней поглядела на немого — на Агнеш смотрели глаза Левенты.
— Езжай, — кивнула она Пиште, и кони Агнеш и Левенты шли теперь рядом, чуть в отдалении от остальных.
Левента протянул руку за свитком, Агнеш поняла его движение и качнула головой в ответ: не надо, сама. Она развернула пергамент и приложила его к груди, закрыв глаза.
И как бы издалека донёсся до неё голос Андрея:
«Агнеш, первая любовь моя! Знаю, что сказала: люблю один раз, и именем этой любви заклинаю — ответь согласием не на указ короля, а на его униженную мольбу...»
Левента видел, как беззвучно чуть шевелятся губы Агнеш, но почему-то не удивляло его, что он угадывает на них знакомые слова: