Три загадки Арктики

Шпаро Дмитрий Игоревич

Тем временем осмотр столба привел к новым открытиям.

– Кованый гвоздь! – Еще одна надпись: «1900».

Игорь не закончил радиосвязи, Таня – ужин. Время было позднее, и решили подождать до завтра, а по рации пока о находке не сообщать.

Встали в 7 утра. Игорь и Володя пошли к складу – так между собой четверо счастливцев стали называть бугор с меченым стволом плавника. Юра и Таня, взяв ружье и рюкзак с продуктами для обеда, отправились осматривать берег. На мысе Опасный разобрали гурий, но ничего не нашли. Оставили здесь записку, гурий восстановили. Полосами набегал туман. Возле мыса Адамса они увидели белого медведя. Испугались и спрятались за большой камень,

чтобы подготовить ружье и ракеты. Потом, вооружившись, вышли; зверь показался снова. Хотели обойти, но попали в густой туман. Идти дальше было опасно: можно было столкнуться с медведем нос к носу. Тогда приняли мудрое решение: ждать в течение часа, а затем, если туман не рассеется, возвращаться в лагерь, если же рассеется, то продвигаться вперед. Вскоре туман исчез. Около реки паслись олени, которые, увидев людей, вплавь перебрались через небольшой заливчик. Разобрали еще два тура и затем подошли к третьему, большому туру, из которого торчал столб. Этот знак хорошо виден с моря, и ребята предположили, что именно его обозначил на наших картах А. Г. Дивинец. Вдвоем разобрать тур Юра и Таня не могли и в 17.30 повернули к лагерю. Пошли напрямую и через час были на мысе Депо. В лагере события развивались так.

Владимиров взял белую бумагу и мягкий простой карандаш. Плотно наложив бумагу на ствол и водя по ней грифелем, он «снял» надпись: «Депо «Заря» 1900». Второй цифры «1900» не оказалось. Но были слова: «Зверобой» 1929». Владимиров по УКВ-радиостанции запросил начальника группы, что это может означать, и Хмелевский в ответ сообщил данные о судне «Зверобой». Но понять, как появилась вторая надпись на столбе, не удалось. Уцелевшая часть знака поднималась над землей на две ладони. Владимиров и Марков стали пробовать землю вокруг нее щупом. Инструмент, пройдя 20 сантиметров, дальше не шел – мешала вечная мерзлота. В радиусе нескольких метров грунт казался совершенно однородным. (Одно из наших заблуждений того времени состояло в том, что на месте склада земля должна больше оттаивать.)

Возле столба под тонким слоем мха лежали камни. «Наверное, раньше тут был гурий, а медведи развалили», – решили Владимиров и Марков. Смущала надпись, сделанная в 1929 году. Камни разбросать могли ведь и люди. Разрыть землю им тоже под силу. Стали копать веслом и киркой. На глубине 40 сантиметров нашли головешку и пласт с желтой травой. Значит, действительно здесь копали яму и потом засыпали ее. Впрочем, чтобы врыть столб, тоже ведь нужна яма. «Пенек» стоял по-прежнему крепко. – Давай докопаем до конца столба, – предложил Владимиров. Марков согласился. Они трудились вовсю. От ударов тяжелой кирки бежала черная стружка. В линзы льда били глупом. В грунте появлялась как бы щель, углубление, в него обрушивали точный удар кирки. Тогда вместо стружки отлетал небольшой кусок каменной мерзлоты.

В 15 часов Игорь ушел на сеанс радиосвязи. Надел наушники. Пропали голоса птиц, пропал звон ветра в мачте антенны, только остался дорогой сердцу радиолюбителя голос эфира. И вдруг «сквозь эфир» вопль. Хриплый, ужасный крик. Бежать на помощь! Медведь! Игорь отбросил радиостанцию, схватил ружье и выскочил из палатки. Возле насыпанной горки черной влажной земли стоял Владимиров и кричал: «Нашел склад Толля!» Марков побежал. Владимиров бросился ему навстречу. Он заключил Игоря в объятия и поднял над землей.

– Вон там.

Среди кусков земли и льда светилась ровная поверхность металлического ящика.

– Подожди, – крикнул Володя и побежал к палатке. В море он вымыл руки, достал из рюкзака выписки из дневников Толля и прочел: «Когда копали яму, оказалось, что земля оттаивает только на 0,4 м.

Под верхним оттаявшим слоем глины на глубине до 1,4 м был торф, перемежающийся со льдом».

– Игорь, они выкопали яму 140 сантиметров. Мы углубились на метр. Значит, высота этого ящика 40 сантиметров.

– Расскажи, – попросил Игорь.

– Ты ушел, я продолжал копать. Вдруг камни. Сбил с них лед и вижу, что это ровные плитки и лежат строго горизонтально. Я очень обрадовался, потому что если бы складом воспользовались, то кому бы пришло в голову укладывать аккуратно камни – их побросали бы как попало. Тут я опустился на колени и полчаса возился с одной плиткой. Поднял ее. Под ней лед. Такая взяла досада. Грязный серый лед. Ударил щупом, и он ушел чуть ли не наполовину, будто там, глубже, пустота. Знаешь, как бывает: пилишь, каждый миллиметр дается с трудом, и вдруг пила одной своей тяжестью продавливает трухляную сердцевину…

– Пробил?

– Пробил. Заклеил пластырем, – Владимиров ладонью провел по металлу, и Игорь увидел маленькую заплатку.

В яме стоял характерный сладковатый смрад, но запах сухих крепких ржаных сухарей чувствовался все явственнее. Занялись расчетами. Крышка ящика была 40 на 40 сантиметров. Высоту уже высчитал Владимиров. Выходило, что ящик представляет собой куб со стороной 40 сантиметров. 6 килограммов сухарей, если их аккуратно уложить, заняли бы только половину объема. Значит, там еще что-то есть?

Пришли Юра и Таня.

– Вот, Юрик, раскопали, но ничего нет, – сказал Игорь.

– Сам посмотри, – подтвердил Володя. – Что будем делать?

– Уходим, – Юра был решителен – зароем яму и завтра уходим. Но тут Игорь и Володя не выдержали и рассмеялись: «Смотрите, смотрите!»

– Старик, поздравляю, – сказал Хмелевский Владимирову.– Давай твою руку.

У них у обоих очень крепкие руки. Широкие ладони, сильные пальцы. Можно не сомневаться, что рукопожатие было крепчайшим. Рука Владимирова была грязная и в крови.

– Надо завязать, залить йодом, – сказала Таня.

– Тут нет микробов, тут все стерильно, – возразил Володя. – Вот увидите, продукты Толля сохранились так, будто положены здесь вчера.

Спорить никто не стал. Владимиров был признанным знатоком вечной мерзлоты, потому что проработал два года на строительстве заполярной Хаптайской ГЭС.

С 22 до 23 часов были дебаты, что делать дальше. Игорь их назвал лаконично: базар.

Однако положение требовало быстрых действий. В яме скопилась вода. Она прибывала с каждой минутой. Это лед таял па солнце и оттаивала мерзлота. Если в ящике кроме сухарей лежат какие-либо бумаги, то вода, просочившаяся в него, может принести им непоправимый ущерб, да и сухарям не поздоровится. Загадочный куб решили вскрыть.

Нож легко резал тонкий металл – оцинкованную жесть. Надули лодку. В кокпит шелкового суденышка сложили все сухари. Взвесили, их вышло 16 килограммов. Больше ничего в ящике не было. Каждый понимал, что пустой сундучок необходимо вытащить. Тогда будет, наверное, ясно, есть ли еще что-нибудь в складе. Но как? Снова копать вслепую – велика вероятность повредить и другие ящики. Так как же вытащить его? Разгорелся спор. Игорь предлагал залить в ящик бензин и поджечь, чтобы стенки и дно нагрелись и лед вокруг растаял. «Бензин в бочках, – говорил Игорь, – сколько хочешь – вон они». И он показал на десяток бочек, которые, по мнению ребят, были оставлены тут гидрографами в 1961 году. Таня категорически возражала. Она тревожилась, что пострадает сам ящик, не сохранится, потеряет свой первоначальный вид, а ведь и он – историческая ценность. Нужны какие-то более тонкие технические решения…