Три желания для золотой рыбки
Шрифт:
– Потеря подачи! Переход! – заведенным истуканом оповестил зал физрук.
Гараева поймала мяч. Секунду постояла спиной ко всем, не в силах справиться с победной улыбкой. Не глядя, перекинула мяч готовящейся к подаче Наумовой. И, только встав в центр, смогла поднять глаза.
Павел стоял на задней линии рядом с Курбаленко и что-то ей говорил, пальцем показывая на игроков команды противников. Что же, к их соревнованию он подтянул еще одного соперника? Или Павел играет в другую игру?
Теперь Лера успевала и за мячом следить, и замечать, что делают червяки. Быковский с Курбаленко, не скрываясь, в открытую, вели борьбу против Гараевой. Ян изо всех сил старался перетянуть их внимание на себя.
– Зря стараешься, – бросила Наташка Константинову, проходя мимо. – Не твой день.
Жеребцова тяжело дышала после пробежки по залу. Сейчас с Константиновым они снова стояли на одной линии. Наташка готовилась к подаче. Она смотрела то на Курбаленко, то на застывшую Наумову. Та тоже не спускала глаз с Лизы. Каждый раз удачно оказываясь ближе всех к загадочной парочке, ей удавалось слышать, о чем они переговариваются, и лицо ее от этого знания становилось все мрачнее и мрачнее.
На замечание одноклассницы Ян ничего не ответил, лишь посмотрел на застывшую Леру. Она уже третий раз стояла под сеткой, спиной чувствуя, что за ней – Павел, что он близко. Даже руку протягивать не надо. Достаточно чуть оступиться, и вот уже он. Но Быковский вел себя странно. Каждым своим движением он словно подчеркивал, что никак не выделяет Леру из общей толпы ашек, а подачи на нее переводит только потому, что среди всех игроков она – самая слабая.
Счет медленно полз вперед. Очки прибавлялись с одинаковой скоростью как с одной, так и с другой стороны. Уставшие от напряжения зрители зашумели. Было ясно одно – пяти игр не понадобится, затянувшаяся первая партия решит исход спора.
Один-Ноль, так и не понявший сути происходившего на поле, нетерпеливо поглядывал на часы. Партии давным-давно пора было закончиться, но она все длилась и длилась.
– Двадцать-двадцать, – лениво протянул физрук, тряся запавший свисток. – До двадцати двух!
Мяч со свистом прошел над сеткой, так что высокий Быковский непроизвольно присел. Сильный удар пробил защиту Курбаленко. Мяч вяло отскочил к Васильеву. Но тот даже рукой не пошевелил. Сегодня явно был не его день.
– Двадцать один – двадцать. Контрольный. – Физрук увлеченно вытряхивал шарик из дырочки, куда он заскочил от слишком сильного свиста. – Давайте, – вяло махнул рукой Федор Семенович.
Новая подача пошла так же сильно, как и предыдущая. Наташка удовлетворенно тряхнула головой, следя за полетом мяча. Он снова пронесся над головой Быковского. Курбаленко попыталась мяч остановить, но он вырвался из ее рук, перескочив к маленькой бледной девчонке, стоящей слева от Павла. Девчонка неловким движением перекинула мяч через сетку. Мяч покорно взлетел вверх и замер на кромке натянутой веревки.
Лера с Быковским сорвались с места одновременно. Они подпрыгнули, вытягивая вперед правые руки. Удар Павла должен был быть сильнее. Да и прыгнул он заметно выше.
Если он сейчас стукнет по мячу со всей силы, Гараева увернуться не успеет…
Дальнейшее произошло молниеносно. Лера подняла глаза, встречаясь взглядом с Быковским.
И вдруг он убрал руку.
Ее пальцы коснулись мяча, и тот легко перевалился на сторону бэшек.
По залу прокатился гул возмущения. Свисток заглушил звонок с урока.
Лера смотрела в спину уходившего Павла. Она была до того ошарашена случившимся, что забыла о всякой осторожности. И, конечно, ее взгляд заметили.
– Зря стараешься, – повторила Жеребцова слова, которые несколько минут назад она говорила Константинову. – Он на тебя и не смотрит. Они, вон, с Курбаленко давно нашли общий язык. Ты что, не видишь?
Теперь они вдвоем глядели на Быковского. Тот отмахнулся от наседавшего на него Васильева и подошел к Курбаленко. Лиза раскрыла и подняла ладонь. Павел легко стукнул по ней.
В ту же секунду все звуки для Гараевой пропали. Она слышала звонкий щелчок соединения двух ладоней! Остальное до нее доходило, как сквозь вату.
– Ну что, Костик, допрыгался? – подошла к ним запыхавшаяся Наумова.
– Я-то тут при чем? – На лице Яна появилась хорошо всем знакомая злая усмешка. – У нас сегодня Лера самая прыгучая. – И вслед за Махотой он побежал в коридор.
– Ты что застыла? – Ася повисла на Гараевой. От переизбытка чувств даже чмокнула ее в щеку. – Классная игра получилась!
– Да, – кивнула Гараева, резким движением головы возвращая нормальное восприятие звуков. – Классная…
Глава шестая
Сомнения и чувства
На втором уроке Один-Ноль все же выгнал их на улицу. Ветер стих, стало заметно теплее, но на ледяной корочке ноги продолжали сильно скользить. Ян, чертыхаясь и проклиная все на свете, плелся в хвосте. За ним, задевая ногой за ногу, ползла вечно отстающая Аська и оставшаяся с ней за компанию Лера.
– Машины, троллейбусы, самолеты, а мы все ногами бегаем, – сокрушался Константинов, перешагивая через очередную лужу. – Анахронизм. Прошлый век!
– Это ты анахронизм! – Наумова, несмотря на свою полноту, всегда хорошо бегала. Вот и теперь она обгоняла печальную троицу уже во второй раз. – Шевели копытами!
Вместо ответа Константинов поскользнулся и чуть не упал. Чтобы не налететь на Яна, Лера с Асей остановились. Но опережать его не стали. Плестись в хвосте было удобно. Отсюда они хорошо видели растянувшуюся цепочку вялых бегунов – погода не способствовала поднятию спортивного духа.
Бегали только ашки. В это же время на площадке червяки делали разминку. Слышался ритмичный звук свистка, поднимались и опускались нестройные ряды рук. Среди разноцветных костюмов Лера попыталась рассмотреть голубую олимпийку Павла. Пока она отвлекалась, нога ее потеряла опору. Гараева вытянула руку, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Но хвататься можно было только за воздух или за бредущего впереди Яна.