Три желания
Шрифт:
Вот что делает власть с людьми. Вуди стала жестока к Бартимеусу. И если раньше она чувствовала к нему жалость и вину, то сейчас требовала выполнить ее желание. Сыграл еще тот факт, что его не оказалось рядом тогда, когда он был очень нужен. Да и второй раз уже бросает её на произвол судьбы, сматываясь куда-то.
— Разве нет? — на всякий случай надавила Вуди.
— Я не могу притащить вампира в королевский дворец! — сорвался Бартимеус. Он тряхнул Вуди, чтобы она наконец-то включила голову и начала думать. — Твое проклятое желание и так грозит мне смертью. Из-за тебя мне пришлось бросить все: дом, друзей.
— Это было давно. С тех пор… — попытался оправдаться Луи, но Бартимеус его не собирался выслушивать.
— Мне плевать, как давно это было! Сколько джиннов погибло от твоей руки? Не захвачены, не запечатаны в лампах, а именно джинны, которых ты убил по-настоящему. Эта цифра настолько огромна, что ты даже сосчитать не сможешь. И вот этого убийцу ты просишь меня защищать. — Он толкнул Вуди вперёд, распаляясь окончательно. Сейчас он не хотел даже прикасаться к ней. Ему было больно, обидно, и тоска по потерянному дому становилась все сильнее с каждой минутой.
Слушая всё это и терпя такое грубое обращение к себе, Вуди сама стала закипать. Но бессилие и эмоциональные всплески, голод, холод… Вместо ярости она ощутила в груди другую, не менее жгучую боль, которое поднималась вверх, к глазам. И стоило Бартимеусу её толкнуть, как это стало толчком и для слёз.
Это слушать было не просто неприятно. Больно. Она про Луи ничего не знала, но сейчас для неё все обвинения на его адрес были бездоказательными. В смысле, даже когда у него был шанс убить противника, который вполне мог их выследить, Луи не убил. И это было высшим доказательством для Вуди.
Что же касается Бартимеуса…
— Ты выкрал меня из родного дома, — дрожащим голосом начала она, вытирая слезы, но так и не повернулась. — Ты сам переместил меня в дом Луи. Ты обвиняешь меня в моём желании, припоминаешь мне, злишься на это… Но сам банального возвращения телефона не смог выполнить… Что ты за джинн такой? Это не хочу, это не буду… Это, так уж и быть, выполню, но ты сама об этом пожалеешь. Что ты за джинн такой? Не джинн, а… выскочка. Самовлюбленный хвастун! Ничего мне от тебя больше не нужно. Меняй хозяина, как хочешь. Загадывать что-то себе дороже. Всё равно либо не выполнишь, либо потом обвинишь во всех грехах мира.
Как Вуди и предполагала, желание обернулось ей боком. И загадывать теперь что-либо она просто отказывалась. Вновь вытерпеть всё дерьмо, что Бартимуес на неё выплеснул? Уж нет… Никуда она с ним не пойдет.
Поворачиваться не смела — слова о её никчемности не просто ударили, но еще и в голове отбивали колокольный звон, и слезы, как бы она ни старалась сдержать их, продолжали течь.
Вуди шла к Луи, низко опустив голову, а когда подошла, взяла его за плащ и тихо прошептала:
— Луи, я хочу уйти отсюда.
Как тут не доверять вампиру? Он ни разу её ни в чем не упрекнул (кроме крови, конечно,
Никем.
Луи приобнял Вуди, чтобы ее успокоить. Бартимеус был не прав, она ведь действительно ни в чем не виновата. Проблемы их мира ее не должны касаться.
— Я ещё пожалею об этом, — пробормотал Барти, надавливая пальцами на глаза. — Но на дно мы пойдем все вместе. Если меня казнят, то ваши головы будут на соседней плахе.
Послышался щелчок, и Бартимеус перенес их всех во дворец. Всё-таки не зря он долго осматривал комнаты и выбирал в менее обитаемой части замка. А уж он позаботится о том, чтобы никто наверняка не зашёл к нему. И не вышел.
Комната как комната, не такая пышная, какая была у Барти, но намного лучше, чем в которой живут люди на Земле. Всё было в восточном стиле: подушки на полу, кровати с балдахинами, шелка и всё в теплых оттенках, шелковистое и легкое.
Вуди поняла о перемещении лишь после чувства тошноты, что появилось внутри, но, коротко осмотрев комнату, к Барти она даже не повернулась и не сказала ни слова. Уж слишком сильна была обида на его слова. Она так и осталась стоять, прижатая к Луи. Только переместилась так, чтобы стоять от него сбоку, и осталась накрытая его плащом. Будто бы он мог отогнать все беды мира от неё.
— Только попробуй что-нибудь выкинуть, — пригрозил Барти Луи, будто у него не тряслись поджилки при мысли, что придется драться с легендой. Поддержав свои слова грозным взглядом, он опустился на ближайшие подушки.
На такое заявление Луи только фыркнул и отвернулся. Его вообще не волновали угрозы какого-то джинна, у которого даже лампы нет. Возможно, он просто почувствовал себя немного увереннее, потому что восполнил немного силы. Посмотрев на Вуди под боком, Луи поудобнее обнял ее и, слегка приподняв, отнес к кровати. Хватит с нее волнений на сегодня.
— Попроси еды для себя и ложись. Тебе не помешает отдых, — тихо сказал Луи, поставив Вуди на пол.
— Ничего у него больше не попрошу. И не приму, — буркнула упрямица, но на кровать села. Потом медленно упала на неё, не замечая, как сон окутывает уставший разум.
***
Закончив переносить эфиров и остальных по городам, Казан вернулся в замок. Он был разгневан, его всего трясло от проигрыша вампиру, но долг был превыше всего. И он мог дать себе волю только в замке.
— Владыка! — слегка забыв о порядках, он без стука вошел в покои короля, встретился с его суровым взглядом и тут же упал на колени. — Король, мой повелитель! Простите меня за дерзость.
— Ты одержим злобой, — строго сказал Джабраил. — Хочешь превратиться в ифрита? Огненного джинна-изгнанника?!
— Нет, мой повелитель, но… — Казан сжал зубы. Даже произносить это было тошно. Он и не стал. Сказал другое. — Реджинальд был замечен на границах того города. Он очаровал человека и пытался с ним скрыться, и…
— И ты вступил с ним в бой? — сразу догадался Джабраил. Он в миг оказался перед Казаном, и тому пришлось лбом землю целовать, признавая ошибку и как бы моля о пощаде. Но Джабраил был зол лишь из-за одного: — Ты мог погибнуть! Чудо, что ты вернулся живым и невредимым!