Три желания
Шрифт:
Если бы его дочери, то я бы нисколько не возражала, а то мне такое «счастье» привалило.
– Папа, мне кажется, платье надо бы немного переделать…
– Что?!! – как рявкнул на меня пан Казимир. – Какое?.. Глупости! А если что, так впереди ночь целиком. Вели девкам, и они все сделают, – и снова повернулся к ясновельможному, но уже с подобострастной улыбкой. – Вот же женщины!.. Все им не так! Но уверяю, что нормальное у нее и платье и…
– Отлично. Потому что я свои приказы не отменяю. А завтра с утра уже и гости в замок начнут прибывать.
Вечер перед свадьбой выдался пасмурным.
– Хоть бы дождь пролился за ночь, а утром выглянуло солнце, – пожелала та девушка, что пониже, Агнешка, кажется. – Все же свадьба будет!..
– Угу, хоть бы, – вторила ей другая, что с темной косой до поясницы. – Молодые казаки же захотят порезвиться. Обязательно игры затеют…
– Это точно. Силой начнут меряться и удаль показывать.
– И стрелять будут? – встрепенулась я, явно так представляя как стрела, или чем там эти древние стреляли, угодила бы, совершенно случайно, в жениха.
– Кто его знает, все же в замке много народа соберется… тесновато будет для стрельб.
– Скорее всего. Если только кто не вспомнит обычай право жениха оспорить…
– Как это?! – вот теперь мне на месте совсем не стоялось.
– Панночка! Да не вертитесь же! Невозможно подол наметить… и все же странно, что платье оказалось так коротко.
– Какая-то негожая портниха его шила – так обкорнать, – проворчала и третья служанка. – Хорошо, хоть подпушка заложена широкая…
Это им было странно, а я сразу смекнула, что местная Викуся была сантиметров на пять ниже меня. И надо же, как в точку сказала недавно, что платье придется подгонять. Вот только отсрочить свадебную церемонию нисколько не вышло. Но ничего, надежду, что удастся замужества избежать, я пока не потеряла.
– А как у вас…в смысле, в этой местности, принято «право жениха оспаривать»?
– Как у всех. Кто шапку к ногам его скинет, тот и говорит, как желает биться. Но все больше борьбой казаки тягаются. Кто кого на лопатки положит. Разумеется, побеждает жених.
– А помните, в прошлом году был случай у соседей, что сражались на саблях? – вскинула голову чернявая.
– Так там два брата не поделили девушку. Родители рассудили так, а младший отпрыск заупрямился.
– И что было? – догадывалась, что глаза мои зажглись огнем, но ничего не могла с собой поделать. – Один другого заколол?
– Да как можно! Эти ж бои до смерти не бывают! В крайнем случае, до первой крови…
Как только девушки закончили с шитьем и ушли, так я легла пластом на кровать, устремила взгляд в одну точку на потолке и принялась думать. Так провела с час, наверное, но встала потом на ноги с вполне определившейся мыслью. Для ее претворения в жизнь следовало действовать немедленно. И еще необходимо было найти что-то ценное. Вот и стала лазить по вещам панночки. Разжилась бархатным мешочком с монетами непонятного достоинства. Еще глаз мой зацепился за женское верхнее пальтишко, что лежало сверху одного из сундуков. Потому что на нем были явно серебряные пуговицы с камушками, похожими на бирюзу. Произведение искусства, никак не меньше. Но мне надо было их срочно спороть, а это оказалось делом непростым – девчонки утащили с собой шкатулку с инструментами для рукоделия. Вот и промучилась нитки грызть, но своего добилась: через полчаса к монетам в мешочке прибавилось пять ценных пуговиц.
– Хватило бы!.. – прошептала, набрасывая на плечи теплую шаль, оставленную Беатой.
А вот обувь пришлось снять – босиком, в одних чулках, красться было удобнее. Ведь на башмачках каблук оказался громким, и так ловчее выходило скрипучие доски в полу выискивать и обходить.
– Ну, с богом! – выдохнула и выскользнула в коридор.
Благодаря своей природной наблюдательности, я уже неплохо ориентировалась в замке. Лестницу на первый этаж нашла в один момент, далее еще был коридор и дверь на хозяйственный двор. После пролившегося все же дождя там сильно развезло землю, но делать было нечего – нужда гнала идти дальше. Вот и оскальзывалась по грязи в одних чулках, но пробиралась к темным низким строениям. Там располагались конюшни, приметила это из окна, оттуда же наблюдала, было дело, за очень крупным парнем, что примелькался сидящим возле коновязи. Я несколько раз проходила по одному и тому же коридору, выглядывала в окно, а этот гигант своего места не покидал. Он то строгал что-то там, то дудел на местном простеньком инструменте, вроде рожка.
– Что панночка все на Яцека косится? – заметила тогда мои взгляды низенькая Агнешка. – Он сын управляющего. Не в себе парень. Телом небеса его наградили, а разума при раздаче, видно, не досталось. Дурачок местный. Но вы не бойтесь, паренек совсем безобидный.
– Ага, безобидный! – не согласилась с ней чернявая девушка. – А как рассвирепеет?!
– Да когда это было! – отстаивала свое малорослая девчонка. – Когда за котенка вступился, что ли?
– Не только. Еще рассердился, что его детвора малая дразнила. Помнишь? Ох, как он весь пятнами пошел, вскочил и за малыми погнался. Я сама, испугалась тогда. Он же, как бык рогатый был зол, пыхтел и ногами топал.
– А еще помните?.. – вступила в разговор третья девушка. – Зимой, на реке заледенелой…когда бои кулачные шли…ну, на святки… Не вспомнили? Яцека тогда в толпу заманили…просто так, для смеху. А он в раж вошел и как начал махаться! Скольких тогда казаков без зубов оставил? А скольким ребра переломал? То-то же! Если бы в своем уме-то был, признали бы первым бойцом. Да такой, как схватит поперек туловища, так и переломит!
– Нечего панночку пугать. Не смотрите так, Яцек редко буйно себя ведет, а чаще дитя дитем. Он весь в своих мыслях…и все блестящее любит…
Я тогда слушала их и вспоминала разные сказания о богатырях. Ведь уже бывало такое, что сказочная сила доставалась людям, не от мира сего. Вот и Яцек из таких. Но когда все ближе становился мой роковой час, неожиданно вспомнила про этого парня. Вот теперь и шла к конюшням, приметив из окна, что мой Яцек-воин сидел на прежнем месте, привалившись спиной к стогу сена, и, задрав голову к небу, следил за появлением первых звезд.
– Только бы никуда не делся, – приговаривала так, зябко кутаясь в шаль.