Три жизни

Рампа Лобсанг

Молодой человек старался скрыть свое нетерпение. В конце концов он был бизнесменом и привык к мертвым телам, гробам и похоронам. Ему нужны были деньги, чтобы заняться делом. Затем он сказал с таким видом, словно мысль только что пришла ему в голову: «А может быть, тут поможет ваш профсоюз?»

Все четверо коллег одновременно, словно по команде отрицательно покачали головами. Затем один из них сказал: «Нет, мы уже обращались в профсоюз по этому поводу. Нам отказали. Старик Молигрубер был простым дворником, и им не удастся сделать большой рекламы из его похорон».

Молодой человек встал с места и перешел в смежную комнату. «Здесь есть различные гробы, – сказал он оттуда, – но самое дешевое погребение будет стоить двести

пятьдесят долларов. Учтите, это будут самые дешевые похороны – просто самый простой деревянный ящик и катафалк, чтобы отвезти останки на кладбище. Сможете ли вы собрать двести пятьдесят долларов?»

Мужчины выглядели смущенными. Затем один из них заявил: «Да, мы можем. Мы можем собрать двести пятьдесят долларов, но мы не можем вручить их вам сейчас».

«О, нет, я не ожидаю от вас денег немедленно, – ответил молодой человек. – Вы всего лишь должны подписать эту форму. Здесь говорится, что вы обязуетесь уплатить двести пятьдесят долларов. Иначе мы можем понести убытки, а это вовсе не входит в наши планы».

Четверо коллег снова обменялись взглядами. Наконец один из них сказал: «Ладно, я подпишу бумагу, думаю, что нам удастся раздобыть долларов триста, но ни центом больше».

Молодой человек достал ручку и бумагу и передал их говорившему мусорщику. Тот торопливо расписался и внизу написал свой адрес. Остальные трое сделали то же самое.

Получив гарантийное обязательство, молодой человек заулыбался и произнес: «Мы должны все предусмотреть. У нас очень активный бизнес и нам скорее нужно забрать тело Молигрубера из морга, иначе нас могут оштрафовать».

Мужчины дружно закивали головами, попрощались с молодым человеком и сели в машину. Они были очень подавлены и долгое время молчали. Наконец один из них нарушил тишину. «Нам нужно собрать побыстрее эти деньги, – сказал он. – Я не хочу думать, что старый Моли будет долго оставаться в таком месте». Второй сказал: «Подумать только, бедняга годами мел улицы и следил за своей тачкой получше, чем все остальные. А сейчас он умер из-за того, что спас жизнь ребенку. И никто не хочет тратиться на похороны. Думаю, что хотя бы мы должны проявить уважение к покойнику. Он был вообще-то неплохим парнем. Давайте подумаем, как нам всем собрать деньги. Какие у вас идеи насчет похорон?»

Наступила тишина. Никто из них не задумывался об этом. Наконец один из приятелей сказал: «Ну, я думаю, что мы должны сходить в морг и проследить, чтобы все было путем. А вообще-то нам нужно поговорить с начальником, может он что-нибудь толковое скажет?»

Молигрубер плыл все дальше, глядя на город, который он знал так хорошо. Он напоминал один из тех воздушных шаров, которые иногда привязывают к рекламным автомобилям. Он несся сам по себе, и казалось, что он не может контролировать своего движения. Вначале ему показалось, что он взлетел над крышей погребальной конторы. Он посмотрел вниз и увидел, до чего тусклы улицы, до чего безрадостны дома, стоящие на них, до чего нуждались они в покраске. Он видел старые автомобили, стоящие вдоль обочин дорог, а затем ощутил острую боль, когда, пролетая над своей старой сторожкой, увидел там незнакомца. Незнакомец был одет в желтый пластиковый шлем и флюоресцирующий красный жилет, принадлежавший, очевидно, когда-то самому Молигруберу. Он смотрел вниз, на мужчину, вяло помахивающего метлой и часто наклоняющегося, чтобы подобрать мусор с помощью двух дощечек и сбросить его в тачку. Тачка также выглядела замызганной. «Когда-то я лучше следил за ней», – подумал Молигрубер. Он продолжал лететь, критически рассматривая сор, валяющийся на улицах. Он посмотрел на новостройку и увидел, как высохшая земля из котлованов взлетает вверх и разносится сильными ветрами по всему городу.

Что-то на Мусорной Станции привлекло его внимание. Он чувствовал, как парит над городом и в то же время следует за мусоровозом. Затем он подлетел к станции

и нырнул сквозь крышу. Там он обнаружил все тех же четырех приятелей, беседующих с начальником. «Мы не можем позволить ему оставаться там, – сказал один из них. – Страшно подумать, что из-за того, что у него не было денег, мы не можем похоронить его как положено. И никто не собирается и пальцем пошевелить». Начальник ответил: «Почему бы нам всем не сброситься? Сегодня же день получки. Если мы попросим каждого работника сдать на похороны по десятке, то можно будет устроить приличное погребение, даже с цветами. Я знал Молигрубера с молодости. У него никогда ничего не было за душой. Иногда мне казалось, что он немного не в себе, но он всегда справлялся со своей работой. Может быть, просто делал ее чуточку медленнее, чем остальные. Да, это хорошая мысль – сброситься всем по десятке».

Один из мусорщиков спросил: «Ну а сколько вы сами дадите?»

Начальник выпятил губы, наморщил лоб, а затем начал рыться в кармане. Оттуда он достал старый потрепанный бумажник и, заглянув вовнутрь, произнес: «Ага. Здесь только двадцать баксов. Больше у меня ничего нет. Я остаюсь без копейки до получки. Даю двадцать баксов».

Один из мусорщиков осмотрелся и нашел подходящую коробку – большую картонную коробку. Он сделал прорезь в крышке и заявил: «Это будет нашей копилкой. Мы поставим ее перед кассой во время выдачи получки и напишем обращение. Я схожу к клеркам и попрошу, чтобы они написали записку до того, как начнут выдавать зарплату».

Вскоре на станцию стали являться уборщики. Они снимали свои тачки с грузовиков и расставляли по местам вместе с метлами и лопатами, чтобы забрать их на следующий день. Затем они не спеша побрели к кассе, спокойно переговариваясь друг с другом. «Что это такое?» – спросил один из них.

«Это на похороны нашего покойного коллеги Молигрубера. На его похороны не хватает денег. Почему бы, ребята, вам не сброситься хотя бы по десятке? Он работал с вами и долгое время был одним из членов совета».

Толпа зашумела немного, заволновалась. Но вот пришло время получить деньги первому из очереди. Когда он взял свой конверт с получкой, все взгляды были прикованы к нему. Он быстро засунул конверт в карман, но затем, под пристальными взглядами толпы, медленно вытащил его наружу, осторожно разорвал с одной стороны, а затем медленно-медленно извлек оттуда десятидолларовую купюру. Он повертел ее в пальцах, посмотрел на нее с одной стороны… с другой стороны, а затем с тяжелым вздохом быстро засунул ее в прорезь коробки, развернулся и ушел. Другие, получив деньги, тоже бросали по десять долларов в коробку под пристальными взглядами своих коллег. Наконец выдача зарплаты закончилась. Все дали по десять долларов на похороны Молигрубера, кроме одного человека. Он сказал: «О, нет. Я не знал этого парня. Я работаю здесь первую неделю. Не понимаю, почему я должен сдавать деньги на похороны человека, которого не видел ни разу в жизни?» С этими словами он надвинул фуражку на самые уши, зашагал к своему старенькому автомобилю и укатил под рев и треск мотора.

Начальник подошел к четверым активистам и сказал: «Почему бы вам не сходить к нашему высшему начальству? Может быть, они сами отстегнут немного? По крайне мере вам нечего терять – ведь они не смогут уволить вас!» Итак, четверо мусорщиков отправились в контору к высшему начальству. Они смущенно переминались с ноги на ногу перед столом одного из менеджеров, объясняя, что их привело сюда. Выслушав мусорщиков, менеджер вытащил из бумажника десятидолларовую бумажку, сложил ее вдвое и бросил в прорезь коробки. Его коллеги сделали то же самое. Каждый бросил по десять долларов – ни больше, ни меньше. После этого четверо активистов спустились к своему шефу. И тот сказал: «А сейчас мы пойдем к бухгалтеру и дадим ему коробку. Пусть сосчитает деньги сам. Тогда нас никто ни в чем дурном не сможет заподозрить».