Три знака смерти
Шрифт:
– Это что, нелегальная сходка? – тихо предположила я. – Или собрание секты какое-то?
– Скоро узнаем, – Винс нехорошо улыбнулся и потянул меня к скамьям.
Мы уселись в заднем ряду, поближе к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания. Впрочем, и здесь все было хорошо слышно.
– …И о чем говорит нам история?! – вещал оратор. – А история, братья и сестры, говорит нам о том, что не было ни одного периода в истории нашего королевства, когда бы мы не вели войны. И не важно, какие это были войны! – он поднял вверх палец. – С соседями или с собственными гражданами! Да и какими гражданами?! – он уставился на сидящих перед ним. Замолчал,
Тишина в ответ. Люди словно затаили дыхание.
– Так вот, братья и сестры, вы – не граждане! Вы – подданные! Подданные, – повторил он тише. – Законы Лирании написаны для вас, и от вас требуют их исполнения, а требует ли кто-нибудь этого от короля?! Я спрашиваю вас – кто-нибудь требует?!
– Нет… нет… никогда… – прошелестело по залу.
– Именно! – мужичок поднял руки. – И никогда не требовал! Да и как потребуешь, когда на службе у тирана… ох, простите, нашего короля, – он усмехнулся, и зал ответил согласными смешками. – У нашего короля на службе столько сил и служб. Городская стража, Королевская стража, Тайная стража во главе с проклятым Рошалем. Весь Магистериум озабочен лишь тем, чтобы прикрыть задницу Его величества от случайного разряда неконтролируемой молнии…
– Что у них весьма успешно получается, – неожиданно для меня сказал Винсент, перебивая оратора, но смотря при этом в потолок.
Говоривший запнулся, явно сбытый с мысли внезапной репликой, и начал старательно выискивать глазами того, кто осмелился перебить его.
– Получалось, вы хотите сказать, – парировал он. – Что представляет собой наш король сейчас? Говорят, он пьет, буянит и абсолютно не контролирует обстановку в Лирании. Нами правит не Дабарр, а его ближайшая шайка! И это известно мне со всей определенностью: Рошаль, глава Магистериума, министр финансов и еще несколько человек! А что им до наших нужд, спрашиваю я вас?! Что им до неподъемных налогов, которые платят в казну честные лиранийцы? Что им до произвола силовых структур?! Буквально вчера стражники прямо на улице скрутили господина Гая Титуса, и за что? За что, спрошу я вас? А за то, что наш дорогой господин Гай оказался неравнодушным человеком, который не боится говорить о несправедливости громко и открыто…
Винсент поднялся со своего места. Я посмотрела на него снизу вверх и мысленно обрадовалась, что на нас маскировка. Пухлощекий господин с ухоженными бакенбардами, который несмело смотрел сейчас на оратора и заискивающе улыбался, выглядел намного безобиднее, нежели сам младший де Глерн. Но зачем он вообще привлекал к себе внимание?!
– А я слышал, что сей господин Титус был заарестован и сопровожден в участок после того, как, выпив изрядно, приставал к водопроводной трубе самым неприличным образом, – сообщил Винс. – И звал при этом какую-то Ксению…
– Навет! – рубанул рукой оратор, бросив на него неприязненный взгляд. – Навет и провокация! Не могут они честно ответить на наши вопросы, вот и затыкают рты арестами и угрозами! А наш, не побоюсь этого слова, народный трибун Ксей Навал?! Как его боится власть! Барон Рошаль считает его своим личным врагом! А азура Айронд де Глерн старается не встречаться с ним на одной улице!
– А кто такой этот Навал? – спросил Винс, невинно хлопая глазами.
– Кто это?! – аж поперхнулся от возмущения оратор. – Кто такой Ксей Навал?! Как можно не знать этого честнейшего человека?! Его боится власть, его боятся Дабарр и Рошаль. Его расследования о преступлениях
– Ах, так вот вы про кого! – всплеснул руками Винсент. – Ксей Навал, ну как же! Прошу прощения, что не сразу вспомнил этого достойнейшего человека. Это от волнения, знаете ли, – он развел руками и сел на место, пыхтя и отдуваясь.
– Что на тебя нашло? – я тотчас нервно вцепилась в его руку и зашипела: – Зачем подставляешься? Мы же тут чужие! Тут заговор против короны зреет, а ты прямо перед толпой народа с их заводилой споришь!
– Не волнуйся, Лори, – Винс успокаивающе улыбнулся. – Поначалу я тоже о заговоре подумал, но конкретно здесь, у этих людей, все намного проще. Посмотри, среди них в основном бабы да торговцы. Мужчины, как один, не в самой лучшей физической форме, да и нервные все. Вроде и недовольство хотят выразить, а боятся. Нет, это не активисты. Это обычные скамеечные балаболы.
А тем временем с импровизированной трибуны неслось:
– …Да, братья и сестры, сейчас мы вынуждены скрываться от королевских наймитов, шпионов и стражи. Но скоро все это изменится, говорю я вам! Власть должна принадлежать нам – честным и здравомыслящим людям, которые просто устали смотреть на творящийся вокруг хаос…
– Да где он хаос-то увидел? – проворчал Винс себе под нос.
– …И слышу я, слышу, как спрашиваете вы – доколе?! Доколе!!! – голос оратора, и так не самый тихий, теперь просто гремел. – И вот мой ответ – скоро! Скоро падет тиран, развалится его королевство лжи и угнетения. Говорю вам – скоро наступит новый порядок. Порядок, где свобода, равенство и братство будут тремя незыблемыми краеугольными камнями нового общества!
– А четвертый камень? – неожиданно громко спросил Винсент.
Оратор сбился и спросил недовольно:
– Четвертый камень? Какой четвертый камень? Зачем?
Винсент нацепил на лицо выражение восторженного благодушия и снова поднялся с места:
– Ну, я просто подумал… Вот табуретка стоит на четырех ножках. Кабы ее на три поставить, так и свалиться можно…
По залу пробежали смешки.
– Или вот у собаки, там, у кошки или у быка какого тоже по четыре ноги. Три-то совсем не к месту. Хроменькие получатся.
Смешки стали громче.
– Вот я и спрашиваю про четвертый камень. Свобода, равенство и братство – это три, – он показал залу три пальца. – Надо бы четвертый, чтоб все совсем хорошо стало. Только вот что придумать? Лично я, в силу возраста, за свободную и бесплатную любовь выступать уже не могу, а больше ничего на ум не приходит. – Винс уныло покачал головой и сел на место.
Оратор несколько ошалело смотрел на него. Видно было, что он не привык к тому, чтобы его перебивали.
– Гм… Ну да… Четвертый камень, значит… Да… Мы обязательно рассмотрим этот вопрос. Спасибо тебе, гражданин, что проявляешь столь нужную заинтересованность в общем деле, – он криво усмехнулся. – Позволь узнать твое имя, и обещаю, я запомню тебя.
Винсент вздохнул и ответил:
– Мы люди маленькие, нас в истории не останется. Но имя мое в торговых кругах известное. Казимир Сыч я, может, слыхали?
Мужик на сцене отрицательно качнул головой:
– Нет, не припоминаю. Но с радостью бы познакомился с вами, господин Казимир, поближе.
Винсент в ответ слегка поклонился, отчего его толстое, измененное магией лицо покраснело еще больше.
– Так о чем я? – оратор вновь оглядел собравшихся. – Хочу сказать вам, что время уже близко. Хотя стоп, это уже было…