Три
Шрифт:
Вождь пнул его ногой в живот, и стоявшие рядом солдаты холодно рассмеялись. Джесс врезался в клетку, металлическая сетка загремела по поддерживающим столбам. С затуманившимися от слез глазами, я просунула пальцы в металлические ячейки, чувствуя, как поднимается его спина с каждым затрудненным вдохом.
«Это всего лишь один человек с тысячей рук. Отруби ему голову – и его конечности потеряют свою цель».
– Джесс, – прошептала я и просунула нож в дырку на уровне его колена. – Я скажу Чейзу, что вы сделали ради него. Я вытащу его отсюда, как и обещала.
Он кивнул, слегка шевельнув подбородком.
Медленно, кривясь от боли, дядя Чейза поднялся на ноги. Его заставило встать что-то глубинное, мощное и неразрушимое.
– Да, – сказал Джесс. – Ну, а на моей стороне семья.
Вождь засмеялся. Вынужденным, ненатуральным смехом, который едва скрывал его ярость.
С по-прежнему связанными руками Джесс бросился на Рейнхардта. Тот расставил ноги, откинул голову назад и засмеялся еще сильнее, как будто был сделан из железа и ничто не могло его сокрушить. Когда они столкнулись в середине ринга, его смех внезапно оборвался.
И только когда Джесс отступил, я увидела, что слева в груди Вождя Реформации торчит нож.
Несколько секунд смех продолжался. Солдаты взревели, оживившись при последнем броске Джесса. Но когда Рейнхардт рухнул на колени, двор наполнился шепотками. К тому времени, когда Вождь сделал последний булькающий вдох, можно было услышать, как падает булавка.
Он упал ничком на ринг, созданный по его воле, и больше не шевелился.
Джесс закрыл глаза, на его лице отражалось умиротворение. Его падения я не видела, но слышала выстрелы. Как минимум дюжину, прежде чем услышала, как он упал на землю.
В течение одного удара сердца во дворе царила ошеломленная тишина, а потом разразился хаос.
Раздались еще выстрелы. Несколько девушек рядом со мной завизжали, а солдат слева от меня попал под перекрестный огонь и свалился на землю. Я проталкивалась между людьми, стараясь пробраться ближе к рингу и заключенным. Возле ворот, где толпились солдаты, меня зажало между двумя телами. Я протиснулась между ними, порвав платье.
Сетка ударялась о поддерживающие столбы, наполняя ночной воздух громким раскатистым лязгом.
– Убит! – кричали люди. – Вождь убит!
Скоро они набросятся на заключенных.
Наконец я нашла Чейза. Он стоял на ногах, но молоденький солдат, которого я видела рядом с Уоллисом, теперь стоял за спиной Чейза, глядя в противоположную сторону.
– Оставь его! – завопила я и изо всех сил толкнула его прочь.
Билли упал на землю, серебристое кольцо с ключами отлетело прочь от нас.
Я обругала себя и нырнула за кольцом, но другой мужчина успел первым и схватил его. Уоллис, руки которого уже были свободны, поднял кольцо и побежал к остальным заключенным. Меня развернули чьи-то сильные руки и в следующую секунду толкнули вниз, а Чейз увернулся от удара дубинкой. Солдата толкнули к нам, и Чейз ногой пнул его в сторону, едва устояв на ногах.
– Нужно выбираться отсюда! – прокричала я. – Быстро!
Он ничего не спросил, просто кивнул.
– Прекратить огонь! – закричал один из солдат, когда прозвучал еще выстрел. – Мы слишком близко! Прекратить огонь!
Стремясь застрелить заключенных, солдаты убивали солдат. Но к рингу ринулось столько народа, что мы были как селедки в бочке.
– Помогите! – закричал Билли, погребенный под волной синей формы. Чейз бросился за ним, не колеблясь, тем самым предоставив любому человеку в форме возможность атаковать.
– Чейз! – заорала я и метнулась к тому месту, где скрылись оба.
До моих ушей донесся свист – тонкий, нарастающий звук, похожий на шипение микрофона, только более далекий, словно закипел чайник со свистком.
А потом мир вокруг взорвался.
Глава 25
Вдох, выдох, вдох, выдох. Словно океанские волны.
В глазах все плыло. Или это из-за облака пыли вокруг меня? Огни мигали, на секунду освещая окружающий мир. Было сложно что-либо рассмотреть. Я лежала на твердой поверхности, надо мной находилась какая-то искореженная металлическая сетка.
Звуки постепенно возвращались, словно кто-то увеличивал громкость, пока все внутри не задрожало от грохота, словно мир собирался обрушиться. В воздухе раздавались стоны боли, заглушаемые воем сирен, сначала тихим, но постепенно становившимся громче и тоньше, как это было во время учебных воздушных тревог во время Войны.
В начальной школе учебные тревоги случались раз в неделю. При звуке сирен, визжавших в усилителях, мы должны были спрятаться под парты, подождать, пока выключат весь свет, и бежать к ближайшему выходу. Учителя превратили это в игру.
Зайка прячется под елкой,
Убегает он от волка.
Чтобы зайке убежать,
Надо ночи подождать.
Сейчас я это вспомнила. Кровь толчками бежала по венам, а я подняла глаза к небу в поисках опасности. Но, поднявшись на ноги, я поняла, что опасность уже пришла. Воспоминания медленно возвращались. Джесс, убивший Вождя Реформации. Чейз, стоявший у самого входа в клетку.
Я потеряла одну туфлю, а у второй сломался каблук. Мою кожу покрывал слой серой пыли, а из полудюжины царапин на коленках и на правой руке текла кровь.
Помост, символизировавший смерть Марко и Поло, Джесса и Вождя Реформации и кто знает, скольких еще людей, опрокинулся на бок, но выглядел так, словно собирался рухнуть на меня в любую секунду.
Острый гравий впивался мне в ноги, пока я ковыляла сквозь облако пыли, разыскивая заключенных. Они оказались недалеко, их разбросало по земле вперемешку с солдатами. Некоторые поднимались на ноги, другие падали или стояли на коленях, но большинство остались лежать.
– Чейз! – прохрипела я.