Трианон
Шрифт:
– Дьявол! – выругалась Шадурская.
Она выбежала из кабинета и, пряча пистолет в карман, спустилась по широкой лестнице и вышла из здания. Рядом с воротами имения дежурили два охранника в черной форме.
– Валентина Державина не видели? – обратилась она к ним.
– Нет, – покачал головой один из секьюрити. – Из дверей никто не выходил.
Естественно! Ведь он выскочил в окно!
– У нас тут другая проблемка. – Охранник слегка отодвинулся в сторону и графиня увидела Татьяну Назарову.
Женщина была в стареньком
– Вот, просится войти, – виновато произнес охранник.
– Только тебя здесь не хватало, – злобно сказала графиня.
– Пусти меня к дочери! – крикнула Татьяна. – Я не видела ее несколько дней!
– Соскучилась? – издевательски усмехнулась графиня. – Не поздновато ли ты стала изображать заботливую мамашу? Твоей дочери хорошо здесь, а такая оборванка, как ты, ей не нужна!
Татьяна лишь ахнула.
– Проваливай!
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?! – разозлилась Татьяна. – Позови Наташу, я немедленно заберу ее отсюда!
– А ее ты спросила? Может, твоя дочь сама не захочет уходить! – рассмеялась графиня.
Татьяна замерла с открытым ртом.
– Через несколько дней она вернется домой, – сказала Шадурская. – А пока… Пока тебе лучше убраться. Одним своим видом ты портишь настроение членам нашего Клуба.
– Нет! – крикнула Татьяна. – Никуда я не уйду!
Графиня обернулась к охранникам.
– Если понадобится, вышвырните ее отсюда, – приказала она. И зашагала обратно к особняку.
– Ты еще пожалеешь об этом! – кричала ей вдогонку Назарова. – Ох как пожалеешь!
Шадурская презрительно фыркнула. Только угроз этой нищенки ей не хватало! Сейчас ее интересовал лишь старик Державин и его загадки. Радовало то, что ему было неизвестно, где спрятаны черные зеркала. Но как долго будет продолжаться его неведение?
Глава двадцать восьмая
Норд-Шпигель
Вечером Катерина и Матвей остались дома вдвоем. Аглая и Прохор снова задержались в театре, оценивая ущерб после ограбления и погрома. Валентин поехал в штаб-квартиру дворянского собрания.
Матвей готовил ужин, а Катерина сидела за столом в кухне и наблюдала за его действиями. Сначала она пыталась помочь ему, но разбила чашку и опрокинула солонку, после чего Матвей вежливо попросил ее не мешать. Пришлось подчиниться, но теперь девушка не знала, чем себя занять.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, глядя, как он лавирует по кухне.
– Вполне сносно, если не учитывать, что порой у меня все немеет. Боль прошла, но, может, это плохой признак? Перед самым… Ну ты понимаешь, о чем я.
– Не беспокойся. Алекс обещал выяснить, есть ли средство.
– Хочется в это верить. Но лучше ему поторопиться. А ты стала гораздо веселее с тех пор, как он появился, – заметил Матвей.
– Конечно, – улыбнулась Катерина. – Он разбирается
– А если средства не существует?
– Я не хочу даже думать об этом. И ты не думай!
– Как-то не получается, – вздохнул Матвей. – Может, стоит поискать информацию в дневниках? Вдруг удастся найти какие-то записи о порошке Корнелиуса и его воздействии на людей?
– Сомневаюсь, что там есть что-то подобное. Поплавский больше не отправлялся в Зерцалию и попросту не мог этого знать.
– А твой отец? Ты дочитала его дневник?
– Я совершенно о нем забыла! – призналась Катерина. – Столько всего произошло. А ведь остановилась на очень интересном месте! Отец путешествовал с девушкой, а потом понял, что она преступница, которую ищет полиция!
– И что произошло дальше? – поинтересовался Матвей.
– Сейчас и узнаем!
Катерина сбегала в свою комнату за дневником, вернулась в кухню, нашла нужную страничку и начала читать вслух:
– «Гертруда переменилась в лице, услышав мои слова.
– Вы же не выдадите меня полиции, Александр? – с мольбой воскликнула она.
– Конечно нет! – успокоил я ее. Я доверял своей интуиции, а эта девушка вовсе не была похожа на опасную преступницу. – Но я хочу услышать ваши объяснения.
– Ну что ж, я смогу все объяснить. – Она опустила глаза и принялась теребить край скатерти. – Я солгала вам… Меня никто никуда не отправлял. На самом деле я живу в Норд-Шпигеле вместе со своей тетушкой. Она вырастила меня, ведь отца и матери я лишилась в раннем детстве. Мать погибла, а отец угодил в заключение в зерциккурат.
– Куда? – переспросил я.
– Его заточили в зеркало, – пояснила Гертруда.
Я не стал задавать вопросов, хотя меня это сильно заинтересовало. Иначе она догадается, что я чужак в ее мире.
– Для юной девушки в наших краях существует не так уж много возможностей, – продолжила Гертруда. – Либо поскорее выйти замуж, либо уехать в другую провинцию, либо податься к зеркальным ведьмам, чей монастырь стоит неподалеку от города. Я выбрала последнее. Орден всегда привлекал меня, да и тетушке я больше не хотела быть в тягость, а ведьмы сами зарабатывают себе на пропитание. Когда я подросла, тетушка рассказала мне об отце. Все эти годы он томился в зерциккурате за какую-то небольшую провинность. Властелины всегда были строги к правонарушителям. Но я люблю своего отца и поэтому захотела помочь ему. Любой зерциккурат можно открыть особой печатью, которая хранится только в Верховном суде столицы. Заточить человека в зеркало может любой колдун, а вот выпустить – только Главный судья, который и владеет печатью. Вот я и решилась на отчаянный шаг – отправилась в столицу, устроилась работницей в суд при дворце и, улучив момент, завладела печатью. А теперь тайная полиция ищет меня по всей Зерцалии. Но я доведу начатое до конца. Я выпущу отца на свободу!