Трибунал для судьи
Шрифт:
– Ты с ума сошел! – визжала девушка, округляя от ужаса глаза. – Что ты делаешь?!
– Что я делаю?! – заорал я в тон Виолетте. – Что я, мудак, делаю, а?! Наверное, Виола, я пытаюсь уйти во-о-он от той синей «Мазды»! Тебе ее сейчас очень хорошо видно в зеркало. Ты не поверишь, но мне эта тачка очень не нравится! И знаешь – чем? Тем, что она стояла у дома, когда я очнулся у тебя на коленях! Тем, что она стояла у больницы, когда ты меня оттуда увозила! Тем, что она уже дважды пересекла сплошную линию, то есть дважды нарушила правила в том же месте, что и ты!
– Нас преследуют?! – закричала девушка не своим голосом.
– Ага, –
Обдав ветром молоденького сержанта, который и палку-то не успел толком поднять, я промчался мимо стационарного поста ГАИ. Последнее, что увидел сержант, были дикие глаза черного мастифа.
После ухода с должности федерального судьи и до назначения на должность мирового, я трижды на чужих машинах пытался «уходить» от ГАИ. Из них дважды я был пойман и жестоко нравственно третирован. Кто я в прошлом, эти ребята знали очень хорошо, поэтому с глубоким удовлетворением отыгрывались на теперь уже беззащитном Струге. Сейчас я снова слышал за спиной сирену, но не она меня пугала. Если я буду задержан ими сию минуту, представляю, какое дикое разочарование их постигнет. Но я не горел муками «мести». Меня пугала схожесть характеров моего и сержанта. Мы оба были упрямы до неприличия, и я бы на месте инспектора уже начал вести прицельный огонь из табельного ПМ. Нет ничего более глупого, как «уходить» от ГАИ по междугородней трассе. Но и устраивать полемику посреди проезжей части не имело смысла. Я уходил не от милиции, а от людей в иномарке, преследующих меня. А еще минута, и они меня достанут. Пора было принимать решение…
Сбросив скорость, я подпустил бело-голубую «шестерку» метров на тридцать и под истошный вопль Виолы развернулся на сто восемьдесят градусов. Проезжая мимо сержанта, я услышал только последнее слово из фразы, которую он произносил в громкоговоритель. Оно звучало так – «СУКА!..».
Въезжать в город, где меня «накроют» уже через пять минут, было бы глупо. Поэтому я свернул к лесополосе. Перестроился в «мертвую зону» – пространство между двумя рядами деревьев. Еще через пять минут, выкатываясь из лесополосы и въезжая в лесок, я стал успокаиваться. Когда через километр показалась полоска реки и мы съехали к берегу, я понял, что мой счет с ГАИ сравнялся. 2: 2.
Выходя из машины, я скосил глаза на Виолу. Та сидела бледная как смерть, уставившись в лобовое стекло невидящим взглядом. Я проверил защиту двигателя. Погнута. Неудивительно. Зашел сзади. Резинка на выхлопной трубе разорвалась.
– Виолетта, принеси какую-нибудь тряпку или кусок проволоки!
Она подошла ко мне молча и медленно, как зомби. В руке у нее был носовой платок… Ох, женщины! В багажнике я разыскал моток алюминиевой проволоки и, пачкая руки и брюки, примотал глушитель. До СТО доехать можно запросто.
– Пойдем, водичку на руки польешь, – предложил я, взяв ее за руку.
Но она никак не могла отойти от ралли. Очевидно, ни она сама, ни те, кого она знает, так по дорогам не ездят.
– Ты – сумасшедший… – Это все, что она смогла выдавить.
Мне такое ее состояние было совершенно не нужно. Сейчас я хочу видеть перед собой человека, способного реально оценивать ситуацию и делать правильные выводы. Набрав в пригоршню воды из пластиковой бутылки минералки, я бросил ей в лицо. Брызги попали в нос и глаза. В глаза – болезненно, в нос – неприятно. Через мгновение она пришла в себя и зашлась в крике. В ее скоростном монологе
Мы подошли к машине, и я откинул вперед спинку сиденья.
– Люк! Иди гуляй…
Мастиф не заставил себя ждать и вывалился из нутра салона. За ним волочился поводок. Я пошел за ним и, как только он остановился возле дерева, чтобы его полить, поднял поводок и намертво привязал ремешок к ветке. Виола с удивлением наблюдала за моими действиями. Дернув поводок и убедившись, что пес сможет отойти от дерева только с самим деревом, я сел на капот машины и закурил.
Виолетта подошла ко мне, скрестив на груди руки. Я смотрел на воду, а она на меня. Наконец, она не выдержала:
– Антон, что все это значит?
В ее глазах было удивление. Удивление и ничего больше. Она не знает меня и двух часов, и на ее месте, когда собака – единственная защита, не может ей помочь, если случится непредвиденное, я бы маленько испугался. А если я ее сейчас начну насиловать? Но она этого не боится. Значит, есть что-то, что не позволяет ей меня бояться.
– Что все это значит, Антон? Зачем ты привязал Люка?
Я щелчком отбросил сигарету в сторону.
– Зачем вам нужен мой щенок?
– Ты спятил? – изумилась девушка. – О чем ты говоришь?
– Брось… – Я чувствовал, что морщусь от неприятного чувства. Это чувство приходит всегда, когда понимаешь, что тебя держат за идиота, которому можно плести что угодно и он поверит. – Брось. Я под новокаином, а не под кокаином. Хочешь еще покататься? Сейчас покатаемся. Только синюю «Мазду» найду в городе. Вот уж от души погоняем! Говори, пока отходняки после обезболивающего не начались. Я тогда сразу стану нервным и непредсказуемым.
– Антон… – застонала девушка. – Антон, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я только хотела тебе помочь…
Это могло продолжаться бесконечно, а свободного времени у меня не было ни минуты. Соскочив с капота, я на ходу достал из кобуры «ПМ» и подошел к дереву, к которому был привязан мастиф. Этим «оружием» Люку можно было лишь прочистить ухо. Но появление пистолета произвело на хозяйку собаки-убийцы магнетическое действие. Она не сводила с него глаз.
– Ты любишь своего пса?
– Да… Что ты хочешь делать?!
– Виола, я сегодня очень занятой человек. Терпеть не могу, когда мне врут! Кровь не запекается за одну минуту! Я лежал после нокаута минут десять! Этого времени хватило, чтобы понять, что в сумке нет собаки. Естественно, после этого вы метнулись в мою квартиру, думая, что я оставил пса дома. Обыскав ее, вы поняли, что у меня дома собаки тоже нет! И все это время я валялся на земле! До меня только потом дошел смысл слов бабки на скамейке, когда та сказала: «Слава богу, парня подняли, столько валяться-то»! Она все видела. И разве я тебе называл пол собаки, а, Виола? Или кто ты там еще? А ведь ты меня спросила, зачем, мол, эти негодяи хотят у меня кобеля забрать. Почему не суку? Тебя просто подставили для меня. Дуру. Тьфу!.. Неужели ты думаешь, что я тебе сказал бы, где щенок, и мы бы туда поехали? Из двух последних часов только первые пятнадцать минут я мысленно благодарил тебя за бескорыстную помощь. – Я перевел дух и сплюнул себе под ноги розовую слюну. – Одним словом, если через секунду после вопроса ты не начнешь говорить правду, я прострелю эту огромную, уже почти понравившуюся мне собачью башку. Другого выхода у меня нет. Итак, зачем вам нужен мой Рольф?