Трибунал для Валенсии
Шрифт:
Миллер поднялся со своего места и нервно прошелся по комнате. Аркадий следил за ним с иронией на лице, очевидно понимая его возмущение.
— Что вы говорите? — поднял короткие ручки Миллер. — Вы так спокойно обсуждаете возможность убийства человека с помощью наемного убийцы?
— Он прав, — горько пояснил Дронго. — Мы живем во времена негодяев. Когда убийство можно так же заказать, как выбрать пиццу. И спокойно оплатить заказ.
— Иногда я думаю, что оказался слишком стар для двадцать первого века, — заметил Миллер, чуть успокаиваясь и усаживаясь
— Я могу идти? — Аркадий улыбнулся. Изумление Миллера было столь очевидным, что могло вызвать улыбку у любого, кто был хоть немного знаком с реалиями, о которых он говорил с Дронго.
— Идите, — разрешил тот, — и пришлите к нам кого-нибудь еще. Например, Еву или Вадима.
— С Вадимом будет сложнее, — сообщил Аркадий. — Супруги, кажется, опять повздорили. Его жена считает, что они напрасно сюда приехали. Ну, и укоряет за все мужа.
— Я бы на его месте развелся, — в сердцах заявил Дронго.
— Обязательно передам ему ваш совет, — едко пошутил Аркадий и, поднявшись, вышел из комнаты.
— Если так пойдет и дальше, мы ничего не найдем, — меланхолично заметил Миллер.
— Ничего не найдем, — согласился Дронго. И вдруг, вспомнив, как Вадим нашел на полу автобуса карточку-ключ, вскочил со стула. Как же он мог забыть об этом? — Когда мы возвращались обратно, — сразу же принялся рассказывать он, — Вадим нашел на полу чью-то карточку. Ключ — карточку отеля. Но никто не захотел ее признать, и Вадим оставил ее в автобусе.
— Ты думаешь, это был тот самый ключ, который пропал у Ступниковой? — понял Миллер.
— Возможно, тот самый. Возможно, убийца случайно его выронил, а Вадим случайно нашел. И тогда понятно, почему никто не захотел признаться, что потерял свою карточку.
— Очень интересно, — оживился Миллер, — если все так и было, то тогда из списка подозреваемых мы должны исключить Вадима Калимуллина. Или нет? Ты видел карточку на полу, до того как он поднял ее?
— Нет, не видел, хотя проходил перед ним, — ответил Дронго. — А я обычно смотрю себе под ноги. Там карточки не было, иначе я обратил бы на нее внимание.
— А когда он ее поднимал, она была? Может, Вадим сам ее бросил? — предположил Миллер. — Кто знает, а что, если все скандалы, которые они с супругой разыгрывают, всего лишь часть их успешного плана? У меня был однажды такой случай, в Египте. Любовники искусно разыгрывали ссору, а потом оказались замешанными в убийстве. Предположим, что скандалы четы Калимуллиных всего лишь обман для всех остальных. Все знают, что они все время ссорятся, и потому никто не удивился, когда это случилось в очередной раз и Вадим куда-то ушел. А пока жена якобы в расстроенных чувствах бродила по центру города, он взял такси, приехал в отель, убил Нину Ступникову и вернулся обратно. И, кстати, есть очень важный момент, говорящий, что это мог быть он. Вадим живет на пятом этаже, рядом с вами и по соседству с люксом, где произошло убийство. Кому Нина могла отдать вчера ключ от люкса? Если наша версия точна, что убийца украл деньги и ценности еще вчера, то и логично предположить: Нина, скорее
— Между прочим, Вадим опоздал на автобус, — вспомнил Дронго. — Мы подобрали его на углу, чуть дальше условленного места.
— Вот видишь, — Миллер удовлетворенно кивнул, — все сходится. Вчера он похитил ценности, а сегодня, имитировав ссору с женой, приехал в отель и убил человека, который мог его заподозрить в краже.
— Но это пока лишь наше предположение, — напомнил Дронго.
— Конечно, — согласился Миллер, — пока нет никаких доказательств, мы обязаны продолжать поиски.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Дронго.
В комнату вошла Ева. Она успела переодеться в темно-синие шорты и короткую бирюзовую маечку. Ева улыбнулась им, проходя и усаживаясь на стул. Она знала, что обычно нравится мужчинам. Усевшись, она положила ногу на ногу.
— Вы хорошо знали Нину Ступникову? — начал Дронго.
— Достаточно хорошо, — ответила Ева.
— Вы с ней давно знакомы?
— А разве нужно быть давно знакомым, чтобы хорошо знать человека? Иногда достаточно одного знакомства.
— Значит, вы считаете, что знали ее хорошо? — уточнил Дронго.
— Если вам не нравится мой ответ, могу сказать, что я знала ее недостаточно хорошо, — обиделась Ева.
— Можете ее охарактеризовать?
— Умная, волевая, красивая, всегда знала чего хотела. Мужикам нравилась, хоть грудь у нее силиконовая, — ядовито заметила Ева.
— А все остальное было свое? — пошутил Дронго.
— Как сказать, — Ева прикусила губу. — Ей было не двадцать, а целых двадцать пять. Она следила за своим телом, ездила на разные курорты, принимала ароматические ванны. Вы же видели, какое у нее было загорелое и тренированное тело. Думаете, она все время проводила на пляжах? Нет, в соляриях и в московских фитнес-центрах. И зубы у нее были не свои, это я точно знаю. Нос она себе чуть выпрямила…
— А руки и ноги? — не удержался Дронго.
— Свои, — серьезно ответила Ева, — хотя, возможно, она немного исправила себе коленки. Но я в этом не уверена.
— В общем, не женщина, а ходячий экспонат по пластической хирургии.
— Ну почему так? Свое лицо она пока не трогала. Не успела.
— И уже не тронет никогда, — грустно напомнил Дронго. — А кроме силикона в ее грудях, что еще интересного вы можете о ней рассказать?
— Ничего. Она была красивой и умной. Больше ничего.
— Вы были с ней знакомы раньше?
— Нет. Когда она приехала в Москву, якобы поступать в театральный, я еще ходила в четвертый класс. Нет, конечно, мы не знали друг друга раньше.
— Как вы считаете, Нина могла украсть деньги?
— Нет, конечно. Она ведь была не дура. Понимала, что Олег все вернет. И если понадобится, наймет людей и они ее так обработают, что никакая пластическая хирургия не поможет. Нет, нет. Нина деньги не тронула бы. А вот драгоценности могла забрать. Это ведь были уже ее камни, — очень деловито сообщила Ева.