Трибунал для Валенсии
Шрифт:
Дронго заметил, что они не смотрят в его сторону, очевидно считая его отчасти виновным в том, что с ними произошло. Понимая их состояние, он старался тоже к ним не поворачиваться.
В девять часов утра, когда Дронго уже вернулся в свой номер, раздался телефонный звонок.
— Сеньор Дронго, — услышал он характерный голос комиссара Корвальо, — вы не могли бы спуститься вниз, в тот самый кабинет, где мы вчера встречались?
— Хорошо, — согласился он, не понимая, зачем мог понадобиться комиссару.
Дронго быстро оделся и спустился вниз. Корвальо сидел на прежнем месте, словно не покидал его и оставался
— Что случилось, комиссар? — поинтересовался Дронго.
— Мы проверили, куда вчера вечером ездил погибший Вадим Калимуллин, — сообщил Корвальо. — Он был в казино «Монте - Пикайо». Его там видело множество людей.
— Он проиграл крупную сумму денег?
— Да, тысяч пять или шесть.
— Значит, у него были с собой наличные?
— В том-то все и дело. Он снимал деньги со своей кредитной карточки. Мне кажется, это глупо. Если у него была такая сумма наличных, то зачем ему понадобилось снимать деньги с карточки? Тем более что в казино никто и никогда не спрашивает, откуда у вас деньги. Важно, чтобы они были и чтобы их было много. И еще более важно, чтобы они были настоящими, а не фальшивыми. Все остальное казино не волнует.
— Я вас понимаю.
— Тогда почему Калимуллин снимал деньги с карточки? Ведь мы считали, что это он украл деньги у своего друга.
— Может, он успел проиграть все деньги в другом казино, а в «Монте-Пикайо» приехал отыгрываться?
— Не получается. Если бы он проиграл сто тысяч долларов, об этом нам сразу же сообщили бы. Так положено. Вчера он успел побывать только в казино «Монте-Пикайо» и проиграл там свои деньги. К тому же он физически не успел бы никуда больше поехать. И нигде не был, мы это точно выяснили.
— Супруга укоряла его за то, что он сделал, — вспомнил Дронго, вслух размышляя над словами комиссара, — а он объяснял, что хотел таким образом заработать немного денег, чтобы помочь семье. Калимуллин употребил слово «помочь». Может, он просто надеялся выиграть деньги? Тогда вся история со скандалом выглядит совсем по-другому. Получается, что он заказал автомобиль, чтобы тайком от жены уехать поиграть в казино. А когда все проиграл и вернулся, она устроила скандал.
— И вы стали свидетелями этого скандала, — согласился комиссар. — Но все-таки, почему же он не играл на украденные деньги?
— Этого я не знаю. Либо у него их не было, либо это какой-то хитроумный план. Может, он нарочно проиграл такую сумму, чтобы его запомнили в казино? Тогда он мог бы предъявить остальные деньги как выигрыш.
— Сто тысяч долларов? — усмехнулся комиссар. — Нет, так тоже не получается. Такой выигрыш у нас облагается большим налогом, и о нем немедленно сообщают в налоговое ведомство.
— Супруга кричала ему «убийца», — вспомнил Дронго, — но вполне вероятно, что она имела в виду его поведение по отношению к ней самой. Ведь когда мы ворвались к ним в номер, он пытался ее задушить. И, только увидев нас, выскочил как безумный на балкон.
— Женщины часто в подобных случаях кричат «убийца», обращаясь к мужьям, — согласился комиссар. — Она считает, что он загубил ее жизнь, и поэтому так его и называет.
— И он ее душил.
— Тем более. Тогда слово «убийца» не могло относиться к убийству Нины Ступниковой. А вам лишь показалось, что она имела
— Да, — признал Дронго, вспоминая в подробностях скандал между супругами. — Вполне вероятно, что она обозвала его «убийцей», имея в виду прежде всего себя. И вы знаете, комиссар, еще вчера, когда наш уважаемый эксперт Фредерик Миллер говорил о Вадиме Калимуллине, я чувствовал некоторую недосказанность. Мы оба одинаково считали его человеком слабым, неспособным на такой поступок. Вадим покончил с собой именно из-за своей неустроенной жизни. Ему так и не удалось найти себя в этом новом мире. Убийство Ступниковой было так детально продумано, что нам казалось странным его поведение. Особенно с этим, взятым напрокат автомобилем. Ну, разве мог убийца так глупо подставляться? Нет, конечно. Он не стал бы уезжать из отеля, понимая, что его сразу вычислят. Тем более оставлять машину на платной стоянке, где постоянно дежурят охранники «Сиди Салера».
— Зато такая страсть бывает у игроков, — понял комиссар. — Калимуллин вызвал машину, чтобы тайком от жены и друзей уехать в казино.
— Выходит, так. Наверное, он отчасти щадил их чувства. Они могли быть шокированы его поведением, узнав, что он собрался в казино, когда только что убили их знакомую. Но его ничто не могло остановить. Должно быть, в казино Калимуллин получал ощущение той власти и силы, которых ему так недоставало в жизни.
— Мои неприятные новости на этом не заканчиваются, — заявил комиссар. — Вчера ночью мы нашли водителя такси, которого вызывали в отель. Он не сумел опознать в погибшем своего пассажира. Я, конечно, понимаю, что трудно узнать человека, размазанного по бетону, но мы предъявили водителю несколько фотографий Калимуллина.
Дронго нахмурился.
— Подождите, — попросил он, — я ничего не понимаю. Вчера сеньор Миллер сказал мне, что человек, которого днем увез таксист, был в желтой майке и с коротко остриженной бородкой. В желтой майке и с такой бородкой в группе был только один человек — Вадим Калимуллин. А теперь вы говорите, что таксист не узнал его.
— Он настаивает, что в машине сидел другой человек, — кивнул комиссар. — Мы на всякий случай показали ему фотографии всех остальных сеньоров — Базурова, Цевницкого, Геворкяна. Но он никого не узнал. Я хотел собрать всех мужчин, находящихся в отеле, и показать ему. Но среди гостей тут только два человека с короткими, остриженными бородами. Один из них австриец размером с большую пивную бочку и весом, зашкаливающим за сто пятьдесят килограммов. Такого человека таксист наверняка запомнил бы. Другой, наоборот, очень маленького роста, с короткой бородкой на подбородке. Он из Швейцарии. Оба нам не подходят. А других подходящих мужчин просто нет.
— Почему вы так уверены, что это был мужчина? А если женщина? Надеть желтую майку и панаму не проблема.
— Нет, — улыбнулся комиссар, — это абсолютно точно был мужчина. У нас есть пленка с камеры наружного наблюдения. Мы просто никому не говорили об этом. И хотя изображение недостаточно четкое, там можно хорошо разглядеть именно мужчину, садящегося в такси. Мужчину в панаме и желтой майке.
— А вы уверены, что таксист говорит правду? — выразил очередное сомнение Дронго.
— Он говорит правду. Мы в этом не сомневались с самого начала. Машина была заказана из отеля на двенадцать пятнадцать.