Тридцать дней до развода
Шрифт:
— Думаешь, в Руане суши ночью можно заказать? — усомнился я.
— Это ж Франция! — не поняла она.
Я только вздохнул.
Сам я с братом не общался, но мама с гордостью пересказывала его байки про заграничную жизнь. Не очень-то там, оказывается, свободно и сладко. И магазины круглосуточно не работают, и с экологией швах, и у беженцев куда больше прав, чем у граждан и, тем более, понаехавших честно. А главное — девушки почему-то русских мужиков шугаются. «Где же криминальное обаяние, которое нам приписывают, а?» — жаловался
Говорят, младших детей родители любят больше. Балуют больше, прощают больше, тискают тоже больше. А требуют меньше.
Старшие сразу становятся взрослыми, прямо вот в момент рождения соперника.
С Витькой это случилось в четыре года. Мир раскололся на «до» и «после». Маленьким эгоистичным своим мозгом он сразу понял, что халява кончилась, скоро у него отберут все игрушки и отдадут мне. А самого отправят мыть посуду и гулять с коляской.
И, конечно, вкусности тоже будут доставаться не ему — от него будут требовать пятерок в школе и быть примером для младшего.
Родители у нас были нормальные, грамотные. Книжки читать умели, денег хватало, поэтому никаких ужасов не случилось. Но мысль о том, что теперь он — бедный обделенный мальчик, Витьку так и не покинула.
С тех пор любую жизненную несправедливость он списывал на то, что у мамы родился я и на старшего сына не хватило ништяков.
В институт не поступил, «потому что мама уроки с Богданом делала, а на меня было наплевать!» — хотя у него были репетиторы и в итоге платное отделение, а я выкручивался своими силами и поступил на бюджет.
На работу не взяли, «потому что там уже Богдан работает, он им наплел про меня!» Хотя я, по просьбе мамы, просил взять его под мою ответственность. Увы — даже на собеседовании он умудрился отвратить от себя рекрутеров.
Девушка бросила — ой, как же Богдана приплести? Совсем никак не получается, Богдан в этот момент сам влюблен до одури. Правда, зарабатывает хорошо, поэтому шмотки и машина, а так-то, конечно, легко баб цеплять, когда подруливаешь на новенькой «мазде», а не пешком подходишь!
Так что Витька решил, что отбить у меня девушку — отличная идея. И поможет справиться с завистью. Мама как всегда: «Богдаш, ну ему же сложно с тобой соревноваться, ты вон какой удачный получился. Мог бы подарить брату машину, а то что он как бедный родственник? А себе еще купишь!»
Машину можно еще купить. Найти все же непыльное местечко и надавить, чтобы братца взяли, — тоже можно. Городскую квартиру семейную на него записать. И даже не особо скрежетать зубами, когда он ее продаст, чтобы устроиться во Франции. В конце концов, я так его обидел, женившись на той, которую он себе присмотрел!
И что — отдать ему свою женщину, потому что «ему же нужнее» и «она так ему подходит»?
Глава Поездка домой
Хорошо, что Витька опять решил перетянуть на себя внимание всей компании и потому не мог приставать к Даше. Плохо, что она его слушала. С открытым ртом и горящими глазами. Болтать Витенька у нас всегда умел.
А мне оставалось только скрипеть зубами и смотреть на них издалека.
Алла тоже из-за чего-то бесилась и пила все больше и больше. Раньше я думал, она просто не любит общаться со свекровью, хотя моя мама ее очень любила. Но сегодня она со мной не поехала, а все равно злая, как горгулья, мечет молнии глазами в меня. Ну пусть потерпит, недолго осталось.
— Богдаш, а ты домой когда поедешь, не можешь меня по пути захватить?
Я почти забыл, что тут рядом Светка терлась. А, так вот чего Алла бесится: подружка ее ко мне жмется, а у нее клин как раз на Светке в этом месяце. Так-то ее кроет по поводу почти каждого существа женского пола в компании. По-моему, она меня бы и к шпицу ревновала, если б он был девочкой. Однажды умудрилась устроить сцену ревности, когда я бухгалтерше нашей пятидесяти пяти лет от роду помог фикус в кадке на пятый этаж затащить. Долго спрашивала, чем мы потом занимались под этим фикусом.
Мы вообще-то чай пили.
С домашним вареньем. Абрикосовым. Я его потом домой принес, но моя личная мегера расхреначила его об пол, потому что ей «не нужны подарочки от твоих проституток».
А Светка могла бы грудью об меня поменьше тереться, кстати. Как будто она свою подружку мало знает.
— Тебя? — удивился я. — А чего так?
— Да я замерзла что-то… — Она еще ближе прижалась ко мне. — Вот, пришла греться сюда. Холодно еще.
— Ну хорошо… — кивнул я, и тут дошло: — А Дашу? Вы же вместе живете.
— А Дашу пусть твой брат везет! Может, что и выгорит!
Наблюдая, как Витька лихо опрокидывает в себя не первую уже рюмку коньяка, я понимал, что мой брат повезет Дашу только через мой труп. И не только потому что я не хочу, чтобы у них что-то «выгорало».
Но беспокоился зря.
Когда наша лихая компания до отвала нажралась шашлыками, вылакала все, что горело, и утомилась попытками заставить померанского шпица бегать за палочкой — тот смотрел на них с интеллектуальным превосходством во взгляде — и начала собираться, Даша наотрез отказалась садиться в машину к Витьке.
— Ты же пьяный!
— Какой я пьяный! — возмутился брат. — Две рюмки всего!
— Только на моих глазах две, а сколько еще? Нет, прости. Да тут недалеко, мы дойдем, да, Свет?
Светка, которая уже тащила упакованные остатки снеди в нашу машину, замерла на месте, соображая, как бы поизящнее вывернуться. Мне очень не нравилось, как она ко мне липла весь день. Еще меньше нравилось лицо явно закипающей от этого Аллы. Но совсем-совсем плохо было то, что Даша даже не смотрела в мою сторону и старалась держаться подальше.