Тридцать дней
Шрифт:
— То есть ты осознаешь, что понесла наказание заслужено, — Скай встал у меня за спиной. Не трогал, но я слишком остро ощутила его близость. Во рту вмиг пересохло, и я облизала губы, сжала кулаки, изо всех сил противясь тому, что пробуждалось в крови в это мгновение, однако бездарно проиграла этот бой и порывисто обернулась, тут же попав в капкан глаз-озер. Водник кривовато усмехнулся и сделал еще один шаг, оттеснив меня к стене. Его ладони уперлись в стену по обе стороны от моей головы, и легкая хрипотца, пробившаяся в его голосе, взволновала настолько, что я едва сдержала стон предвкушения. — Что ты сейчас осознаешь, Игнис? Ты всё еще помнишь о своем Господине?
— А ты, Скай? Что осознаешь ты? — голос упал до предательского полушепота. — Ты еще помнишь о своей невесте, когда стоишь так близко ко мне?
Взгляд Аквея блуждал по моему лицу, наконец, остановился на губах, и он шумно втянул носом воздух:
— Я мало о чем помню, когда ты рядом. Меня тянет к тебе, Игнис, но это всего лишь морок, навеянный отравой, которой ты опоила меня. Однажды я найду противоядие, и всё станет, как раньше.
— Всё может закончиться раньше, чем ты думаешь, — я заставила себя не думать о том, что от поцелуев водника у меня исчезает из груди весь воздух, и слабеют ноги. Разум, плавился от его близости, но я все-таки сумела думать о том, для чего искала Скайрена Аквея. — Господин избавит нас обоих от этого проклятого притяжения, как только войдет в замок и сотрет его с лица земли вместе со всеми обитателями. И с тобой, Скай.
Водник оттолкнулся от стены, выпрямился и отвернулся от меня. Я видела, как он тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Еще бесконечно долгое мгновение боролась с желанием прижаться к его спине и ощутить тепло живого сильного тела, но снова сжала кулаки и, наконец, стряхнула хмель желания.
— Не станет тебя, исчезнет и наваждение, — уже более твердо продолжила я. — Я буду смотреть на то, как ты умираешь, и чувствовать, как ослабевает зов крови.
Мужчина стремительно обернулся. Глаза осветились бликом света, рука взметнулась вверх, и пальцы сжались на моем горле. Я вновь была припечатана к стене. Воздух со свистом прорывался сквозь стиснутые зубы, но в глаза своего похитителя я смотрела, не моргая, выдержав тяжелый пристальный взгляд:
— Значит, ты тоже считаешь, что смерть одного из нас станет избавлением для другого? Так есть ли смысл ждать появления Темного? Он уже знает, где ты, и придет, несмотря на то, жива ты или нет. — Я дернула руками, в желании вцепиться в сдавливающие горло пальцы, но вновь бессильно уронила их, завороженная силой, шедшей в это мгновение от Аквея. Она подавляла, подчиняла и… восхищала, несмотря на то, что я понимала — еще мгновение и всё… — Так может стоит прямо сейчас разорвать этот круг безысходности и вдохнуть полной грудью. Что скажешь, Игнис?
— Убей, — просипела я, — но это не спасет ни тебя, ни твоих людей. Он превратит эти земли в выжженную пустыню. Ты лишь добавишь огню ярости, но сам сгоришь в его сердцевине, наслаждаясь кратким мигом свободы от нашей связи. Но сначала ты увидишь, как умрут все, кто тебе дороги. Господин будет наказывать тебя постепенно. Сначала он уничтожит тех, кто служил тебе. Потом твоих друзей и родных. Затем ты будешь смотреть на то, как он выпивает Эйволин, и, поверь, она будет орать под ним от наслаждения, в миг забыв обо всех твоих ласках. Она добровольно отдаст Ему свою жизнь и умрет с Его именем на устах, даже не вспомнив о тебе. И лишь после твоего окончательного краха, он займется тобой, продлевая твою агонию столько, сколько посчитает нужным. И тебе нечего будет противопоставить ему, ведь всё, что тебе дала моя кровь, умрет вместе со мной. Но даже если ты оставишь мне жизнь, всё случится именно так, как я сказала, потому что ты слишком слаб и никогда не сможешь одолеть в бою Вечного и созданную им рать.
— Поглядим, — отрывисто бросил Скай. Он чуть сильней сжал пальцы и отшвырнул меня в сторону.
Я упала на пол, с жадностью глотая воздух. Венн и Искра бросились ко мне, прижались, то ли жалея, то ли защищая. Змей обвил кольцами, скрывая от взгляда своего хозяина, но я выбралась из прохладного кокона и, отдышавшись, заговорила снова.
— Я столько раз слышала самоуверенные заявления тех, кто считался сильнейшими магами этого мира. И столько же раз я видела их бесславный конец. Отважные, благородные и отчаянные они гибли, избавляясь от иллюзий с последним вздохом. Ты думаешь, ты исключение, Скай? Ты такой же, как те дураки, которые возомнили себя равными Вечному, чья сила скапливалась бесконечно долго. Они были сильнейшими, но где они сейчас, где их слава? Кто помнит о них? Остался лишь ОН, и останется впредь…
— Даже камень можно расколоть ударом кулака, если знать, куда ударить, — глухо произнес водник, не сводя с меня пристального взгляда. — Нужно лишь найти слабое место. И слабое место Вечного, ты, Игнис.
— Но он не умрет, если умру я. Он создаст себе новую Игнис, выпестует ее, и она займет мое место, вновь скрепляя броню Господина.
Скай мотнул головой. Его глаза лихорадочно блеснули, и водник, взъерошив себе волосы, взволнованно заходил от стены к стене, о чем-то задумавшись. Наконец, остановился и снова взглянул на меня.
— Я пойму, — произнес он. — Я найду верный путь, но нужно еще время. Мы покидаем замок.
— Как? — с фальшивым изумлением воскликнула я. — А как же великая битва и слава в веках?
— За мной, — скомандовал водник, пропустив мою колкость мимо ушей.
Он сделал несколько шагов, но остановился и снова обернулся ко мне, сузил глаза, но покачал головой, усмехнулся и продолжил путь, точно зная, что я иду следом. Чтобы Скай не собирался мне сказать, он это так и не произнес. Я следовала за ним, пряча довольную ухмылку. Скайрен Аквей обладал разумом и умел делать верные выводы, и это меня устраивало сейчас больше, чем когда-либо. Прости меня, Вайторис, но я вырвала из твоих зубов эту добычу. Тебе придется вгрызться в нее позже. На мгновение приостановилась. Я осмелилась пойти против воли Господина… Бесконечный Хаос! А неповиновение, оказывается тоже может быть приятным. Утереть нос Вечному? Почему бы и нет?
— Игнис! — рявкнул Скай, не оборачиваясь.
— Бегу, милый, — хмыкнула я и догнала его, ощущая сладкую судорогу от мысли: «Ой, что буде-ет». Но чтобы не было после, сейчас мое настроение было прекрасным, как никогда.
Это было похоже на стремительное бегство, впрочем, без излишней паники, словно обитатели замка Аквей уже ни один покидали свое жилище в спешном порядке. Скарба взяли мало, только необходимое. Никакого обоза, способного задержать в пути, всё, что могло пригодиться, приторочили к седлам лошадей. Тяжелых карет не было, как и груженых телег. Я даже не поняла, в какой момент замок опустел. Просто только что деловито гудел, как улей, полный пчел, и вдруг застыл необитаемой громадой.
Первыми исчезли слуги. И я так и не поняла, куда они ушли. То ли через подземные ходы, то ли через какую-то тропу в горах. И сколько не прислушивалась к разговорам Ская и его воинов, так и не уловила. Слышала о том, что все ушли, и следы надежно скрыты, и всё. Затем пропала стража и женщины из магов. Я не видела прощания с Эйволин, только слышала, как она всхлипывала за дверями кабинета, в котором я ждала, когда меня заберут, да что-то тихо ворковал водник, успокаивая свою невесту. Я в это мгновение скрипела зубами и рвала по странице какую-то книгу, попавшуюся под руку. Книга была, конечно, не причем, но злость я больше никак не могла излить. Или книга, или шейка водницы. Пришлось выбрать книгу, чтобы не ссориться раньше времени с Аквеем, хотя душа просила шейку Эйволин.